— Это самая изысканная гостиная в Европе! — в восхищении заявил он.
Венецианцы, пока еще не пережившие главного события, которое должно было окончательно развеять их иллюзии и окончательно убедить их в том, что они оказались под сапогом победителя, стали, наконец, его свидетелями — с Базилики снимали квадригу позолоченных бронзовых коней, возвышавшуюся на ее фасаде с середины двенадцатого столетия. Когда их погрузили на большие повозки и отвезли в порт, чтобы на кораблях отправить во Францию, у всех возникло чувство, что их родной город обезглавлен.
В день, когда была осуществлена эта позорная церемония, к Мариэтте зашел Пьетро. Она временно закрыла магазин, потому что военный комендант Венеции по приказу Бонапарта объявил об отмене и запрете традиционного карнавала. Было запрещено и ношение масок. Пьетро застал Мариэтту и ее продавцов за упаковкой масок и выставлением вместо них в витринах музыкальных инструментов.
— Раз мне теперь нельзя держать магазин, продавая маски, буду продавать музыкальные инструменты. Хорошо хоть я вовремя догадалась заняться продажей и их, — делилась с ним Мариэтта своими заботами.
— Мне бы хотелось побеседовать с вами наедине, — предложил он, рассказав о том, свидетелем чего он только что стал у Базилики.
Мариэтта провела его в гостиную наверху.
— Что же еще произошло? — поинтересовалась она, когда они уселись, наперед зная, что ничего хорошего он ей сообщить не мог.
— Ко мне вернулись те документы, которые я отсылал в Падую.
— Только, пожалуйста, не говорите мне сейчас, что все напрасно, — умоляющим голосом произнесла она.
— Нет, нет, все как раз наоборот. Хоть все буквы и слова выцвели и расплылись, моему приятелю удалось изготовить довольно точную копию их и установить, что было написано. Из того, что я отослал ему, ясно, что оригинал этих документов был в руках Маурицио. Словом, все именно так, как мне говорила Элена. Ни в каком заговоре против республики Доменико не участвовал, как вы меня и убеждали. В этих бумагах полный отчет о вынашиваемых планах, о взятках лжесвидетелям и так далее.
Если бы Мариэтта заметила хоть малейший признак того, что он доволен этим результатом, она, несомненно, не стала бы скрывать и свою радость. Но его лицо оставалось мрачным. Значит, что-то было не так.
— Вот как! — сдержанно произнесла она.
— Получив все эти доказательсва, я тут же отправился с ними к французскому военному коменданту, но он отказался принять меня. Потом неоднократно пытался добиться встречи с генералом Бонапартом, поскольку тот очень любит распинаться о справедливости для простых людей, но меня информировали о том, что генерал занят и не дает никаких интервью. Тогда я вручил эти документы при свидетелях сопровождавшим его офицерам, попросив о том, чтобы они попали к нему до того, как он покинет Венецию, но из этого тоже ничего не получилось. Сомневаюсь, что об этом ему вообще было доложено.
Мариэтта была ошеломлена и испугана тем, что такие решительные попытки были встречены буквально в штыки. В ее глазах читалась обреченность.
— Я лишь могу благодарить вас за то, что вы попытались так много сделать для Доменико.
— Есть еще одно, что я могу сделать. Я оплатил издание брошюр, которые с завтрашнего утра могут уже пойти по рукам в Венеции. В них в общих чертах черным по белому описываются основные уловки Филиппо и говорится, что Доменико Торризи осужден ошибочно. Кроме того, там можно прочитать и мое извинение от лица главы дома Челано перед домом Торризи за такую бесстыдную акцию в отношении честного человека. Будет опубликовано мое распоряжение о том, что вендетта отныне и навсегда прекращена, и теперь между двумя родами устанавливаются дружеские отношения. Пример покажем мы с Доменико, и продолжит его наследник — Данило.
Мариэтта не смогла произнести ни слова из-за душивших ее слез.
— Для Доменико нет и никогда не было ничего важнее, чем то, что его доброе имя будет восстановлено и его сын станет законным наследником. Он никогда не желал амнистии, это бы только оплело его паутиной лживых домыслов. А теперь, даже если французы и откажутся его выпустить, вся Венеция узнает правду.
— Завтра эти брошюры будут розданы каждому из членов нового муниципального совета, когда те соберутся на встречу во Дворце герцога. И они сумеют довести до сведения французского коменданта их содержание, так что рано складывать оружие, еще не все потеряно.