И снова карты легли в пользу Антонио. Его глаза торжествующе блеснули в отверстиях маски в ответ на неистовую ярость его партнера по игре. Теперь уже и зрители понимали, кто есть кто, и мгновенно все казино узнало, что между Челано и Торризи идет битва в карты. Остальные столы понемногу опустели, и толпа вокруг стола, где сидели Филиппо Челано и Антонио Торризи, становилась все гуще.
Когда последний из золотых дукатов перекочевал через стол к Антонио, тот поместил деньги в кожаный мешочек, лежавший тут же, и затем, поднявшись, поклонился своему противнику, после чего, как бы желая поставить точку в этом сражении, выигранном им, бросил одну из золотых монет Филиппо Челано.
Зарычав, Филиппо тут же вскочил и ударом ноги отбросил кресло, в котором сидел, затем круто развернувшись, поспешно вышел из игорного зала и покинул казино. Антонио праздновал победу. Люди вокруг аплодировали ему, его друзья одобрительно похлопывали его по плечу, а некоторые женщины даже отважились поцеловать его. Победно размахивая своим довольно-таки увесистым мешочком и под руку со своей пассией — куртизанкой, они направились на квартиру той, чтобы предаться сладостным утехам.
Поздно ночью, уже под утро, она внезапно проснулась и увидела, что он стоит одетый. Лениво, как кошка, потянувшись, женщина снова закрыла глаза, но секунду спустя, услышав, как он развязывает кожаные тесемки, она снова открыла их и с восторгом стала смотреть, как он сыплет монеты прямо ей в постель, тут она вскрикнула и в порыве жадности стала прикладывать монеты к своим обнаженным грудам.
Смеясь, он вышел от нее и направился к дому. Было еще темно, но свечи в фонарях, освещавшие улицу, или одинокая лампочка в каком-нибудь из окон, помогали ему ориентироваться, пока он выбирался из лабиринта улочек и переулков. Время от времени из-под его ног увертывалась крыса, на которую он был готов уже наступить. Нападения грабителей он не боялся. Эти, обделывая свои темные делишки, в основном предпочитали шастать в людных местах.
И вдруг, едва его нога ступила в один из знакомых переулков, перед ним выросли несколько силуэтов, лиц он не мог видеть из-за фонаря, зато услышал, как со свистом из ножен выхватились рапиры. Когда его рука привычным жестом потянулась к оружию, он сумел разобрать в одном из рослых, плечистых мужчин, хоть ты был в маске, своего партнера по картам Филиппо Челано, стоявшего в центре группы.
— Что вам нужно? — резко потребовал Антонио.
— Ты нечестно играешь, Торризи!
Это было смертельным оскорблением, разрешить которое могли лишь рапиры, уже выхваченные из ножен. Антонио почувствовал неприятное прикосновение шпаги сзади между лопатками и тут же, рывком увернувшись, прижался спиной к стене дома. Обернувшись, он узнал в этом шутнике Аль-визе Челано, который с глуповатой ухмылкой уставился на него.
— Вот ты и у нас в руках, Торризи!
— Ну так что же ты ждешь? — взревел разъяренный Антонио, и голос его отдался эхом по стенам переулка. — Ну, давайте! Где же вы? — Он угрожающе выставил вперед рапиру. — Налетайте все разом — ведь так лишь трусы поступают! Такие, как вы!
Антонио уже подумывал о том, чтобы резко броситься вперед и попытаться прорваться через заслон, Филиппо, взбешенный его словами, жестом приказал своим людям отойти, а сам вышел вперед.
— Этот спор должен быть разрешен лишь нами двоими! — рявкнул он. — Никто больше не должен пролить твою поганую кровь! Это удовольствие я доставлю себе сам!
И Филиппо, отступив на шаг, сбросил свой узорчатый сюртук, швырнув его вместе с треуголкой кому-то из стоявших рядом, но маску предпочел оставить. Люди, услышав крики и заметив свет фонарей, стали высовываться из окон. Ночные гуляки с интересом останавливались и тоже жаждали поглазеть на дуэль. В одном из близлежащих казино открылась дверь, и оттуда вышли четверо мужчин с картами в руках. Увидев, что Антонио один, они быстренько сложили их, попрятали по карманам и направились к нему. Самого старшего из них Антонио хорошо знал, и они поздоровались.
— Доктор Гауло? Это вы? Возможно, понадобятся ваши услуги.
— Это вы в этой бауте, синьор Торризи? — осведомился в ответ доктор, узнав Антонио по голосу. — Двое моих друзей готовы быть вашими секундантами.