— Слава богу, это ты! Я сойду вниз и впущу тебя. — Она исчезла, и через несколько минут Мариетта услышала, как отодвигается щеколда и в замке поворачивается ключ. Когда Адрианна открыла дверь, Мариетта вошла внутрь, смеясь.
— Почему такие предосторожности? Ты перевезла драгоценности в это место?
Адрианна не улыбнулась ей в ответ.
— Елена здесь. Она рожает! Отец — Николо Контарини. Он был с ней в Венеции, перед тем как она уехала. Я так благодарна, что ты пришла. Она очень напугана.
Мариетта, на мгновение ошеломленная новостью, быстро двинулась к лестнице.
— Я пойду к ней! — На полпути она почувствовала внезапную острую боль. Ее собственный ребенок начал двигаться, но не было времени, чтобы подумать об этом в тот момент.
— Где сестра Джаккомина?
— Она прибыла вместе с Еленой поздно вечером вчера, — ответила Адрианна, следуя за ней. — Только Леонардо знает, что они вернулись: он помог мне поднять их сюда после того, как мы накормили их ужином. Он не одобряет этого, но ради меня будет держать язык за зубами. Сестра Джаккомина тоже дала слово хранить молчание по поводу этого рождения, потому что понимает, какое будущее ожидает Елену с Филиппо, если он когда-нибудь узнает правду. Но она встревожена и ужасно нервничает по поводу того, что я собираюсь принимать ребенка сама. Я бы никогда не стала просить тебя прийти, но мне нужна помощь, чтобы ухаживать за Еленой.
Мариетта остановилась и посмотрела на подругу. Она знала, что Адрианна действительно помогала повивальным бабкам, когда подруги и соседки рожали, но знала и то, что она никогда ранее не принимала роды сама.
— Разве ты не собираешься пригласить какую-нибудь профессиональную помощь?
— Это невозможно. Елена слишком хорошо известна в Венеции, чтобы ее не узнали. Но, вероятно, я не должна просить тебя о помощи, когда и тебе так скоро рожать. Монахине придется помочь мне.
— Нет. Я буду с тобой. Сестра Джаккомина может вскипятить воду и позаботиться о чем-либо еще, что может нам понадобиться.
Монахиня услышала голос Мариетты и торопливо вышла из гостиной, чтобы обнять ее на лестничной площадке.
— Такая проблема, Мариетта. Я и не подозревала! Кто бы подумал! Приятный молодой человек, но он никогда не должен был… Точно так же не должна была и Елена. Вся моя вина в том, что я не осознавала…
Мариетта повела ее назад — туда, где она сидела раньше.
— Не расстраивайте себя. Это случилось потому, что два человека полюбили друг друга сильнее, чем было разумно. Теперь наша задача — сделать все возможное для Елены и ее ребенка. Вы уже пообещали хранить молчание, и это уже само по себе является актом милосердия.
Лицо монахини было полно сострадания.
— Как могла я поступить иначе для одной из моих девочек из Пиеты? Разве наш Господь не проявляет милости к женщинам, застигнутым в прелюбодеянии? И Елена больше не будет грешить. Она написала, чтобы сказать Николо, что тому, что было между ними, пришел конец.
Мариетта знала, что такое решение должно разорвать сердце Елены, несмотря на то что раньше или позже это пришлось бы сделать. Когда она вошла в спальню, Елена приветствовала ее.
— Ты здесь! Адрианна сказала, что мы не можем послать за тобой, так как ты тоже скоро ожидаешь ребенка.
— Я рада, что пришла. — Мариетта была озабочена внешним видом Елены. Путешествие, должно быть, тяжело далось ей. Когда Мариетта села на край кровати, Елена сжала ее руку в приступе боли, заставившем капли пота появиться у нее на лбу. Адрианна вытерла их мягкой тканью, смоченной розовой водой.
— Не бойся кричать, — посоветовала она. — Никто, за исключением нас троих в этом доме, не услышит тебя. Стены толстые, и эта комната примыкает сзади к пустому магазину. Шуми, сколько захочешь. Мы не возражаем. Мариетта поможет мне. Я оставлю вас с ней наедине на некоторое время.
Когда она ушла, Елена смогла слегка улыбнуться.
— Адрианна приняла меня, как будто она моя мать. Она была так добра ко мне. Я знала, она никогда не прогонит меня. — Затем ее глаза расширились. — Но я так боюсь! Не за себя, а за своего ребенка. Я написала тебе письмо прошлой ночью, в случае если умру во время родов, потому что ты единственная, к кому я могу обратиться. Адрианна взяла бы ребенка, если бы могла, но Леонардо никогда не позволит этого. Он думает, что я распутница, как, впрочем, оно и есть. — Ее лицо исказилось от боли. — Я люблю Николо, он любит меня. Если бы мой брак мог быть аннулирован, мы сразу же поженились бы. Но ситуация такова, что он ограничен обязательствами и ответственностью во Флоренции, как и я, будучи рабыней Филиппо.