Она поднесла фляжку к губам Елены и влила в рот немного коньяка. Елена закашляла, но успела проглотить немного, прежде чем ее охватил такой приступ кашля, что Мариетта уж было подумала, что она повредит себе чего-нибудь внутри. Когда кашель прекратился, Мариетта оглянулась в поисках воды. Она увидела стакан и вылила последние капли его содержимого Елене в рот. Нельзя было больше терять ни минуты. Она отбросила одеяла, и, поразившись невероятной худобе тела Елены, принялась спускать ее ноги на пол и обувать ее.
— Я не могу ходить, — прошептала Елена, облокотившись на Мариетту, по щеке потекла слеза.
— Я помогу тебе.
На краю кушетки лежало платье, и Мариетта стала одевать Елену, словно ребенка. Потом положила ее руку вокруг своей шеи, взяла ее за кисть и, обхватив подругу за талию свободной рукой, подняла ее с кушетки. Колени Елены подогнулись, и она обмякла, но Мариетта этого ожидала. Она тут же напряглась под мертвенной тяжестью тела. Это помогло запрокинуть Елену на спину, и Мариетта стала медленно, шаг за шагом, продвигаться к ступенькам. Там она посадила ее на нижнюю ступень и прислонила к стене. Расправив платье, она подвязала юбки повыше, чтобы не наступить на них, когда будет подниматься по ступеням. Затем нагнулась, чтобы взять Елену под руки, и аккуратно потянула ее на следующую ступень. Мариетта, медленно отступая назад, подняла ее на четверть пути, когда Елена вдруг забеспокоилась.
— Не бойся, Елена. Я держу тебя, — заверила Мариетта, опустилась перед ней, чтобы сказать, что ей не о чем волноваться, но Елена пыталась что-то произнести. Мариетта подошла ближе, чтобы расслышать ее слова.
— Бумаги? За зеркалом?
Собрав остатки сил, Елена выговорила:
— Для Доменико!
Мариетта не стала колебаться. Она не представляла, что бы это могло быть, но снова спустилась в мраморную комнату и подбежала к зеркалу на стене. Она легонечко приподняла раму. Две связки бумаг, перетянутые лентой, выпали оттуда к ее ногам. Она подняла их и положила одну к себе в карман, а другую заткнула за повязку на запястье. Когда она вернулась обратно, Елена сползла вниз, едва ли не к первой ступеньке. Мариетта снова кинулась поднимать ее наверх. Но не успели они продвинуться и на полдюжины ступеней, как раскатистый голос Филиппо обрушился на них, отдаваясь эхом от всех углов.
— Что здесь происходит?
Шокированная и напуганная, Мариетта отпустила Елену, осторожно прислонив ее к стене так, чтобы она не съехала снова вниз. Она развернулась, чтобы лицом к лицу встретиться с Филиппо. Обезумевший, он заслонил собой дверь наверху, словно скала.
— Мог бы и не задавать такие вопросы! — набросилась она. — Смотри сам, Селано. Я забираю Елену отсюда и верну ее к жизни!
— Ты опоздала! Она не переживет эту ночь!
— Так надо тебе! Тогда бы ты был свободен и женился на Бьянке. Я знала, что ты подлец, но никогда не думала, что ты опустишься до такого зла. Уйди с дороги! Я выведу Елену из этой чертовой дыры!
— Стой, где стоишь! — скомандовал он властно, когда она в очередной раз попыталась поднять Елену. — Ты никогда не выйдешь отсюда живой. Если тебе так дорога Елена, оставайся здесь вместо нее, это будет по-честному!
Мариетта вынула из-за шарфика на запястье пистолет и направила на него.
— Я не стану раздумывать и пристрелю тебя, поэтому просто дай нам выйти, а потом поднимай тревогу.
Он понял по ее выражению, что она так и поступит, но он не мог поверить, что какая-то женщина Торриси может разрушить все его планы в одно мгновение. Он ушел с собрания пораньше лишь потому, что сегодня должны были решиться все его дела. Минерва и Джованна были готовы уйти сегодня вечером, а служанка, что носила вести от Елены, и ее муж исчезнут из его жизни. В конечном итоге оставалось перенести Елену в ее комнату. Он чувствовал умиротворение, зная, что Елена умрет в своей собственной постели.
Мариетта медленно поднималась по ступеням.
— Отойди в свою комнату, Селано. Делай, как я сказала!
Ее пистолет его больше не пугал. Ему в голову пришла мысль, что она в жизни ни в кого не стреляла, а он обезоруживал противников и посильнее. В нужный момент он просто-напросто сломает ей шею. Минерва выйдет отсюда в ее маске и мантилье, которые она так любезно оставила на его постели. Слуги будут свидетелями того, как она покидает его дом, и Бьянка в том числе, которую он уже послал в библиотеку наблюдать за уходом своей бывшей подруги. Ни единая душа не посмеет упрекнуть его в том, что Мариетта Торриси так и не вернулась домой, а его человек позаботится о молчании Минервы.
— Позволь мне хотя бы перенести ее в комнату, — предложил он резко. — Ты ведь не захочешь, чтобы она осталась на холодных ступенях. И, кроме того, я планировал, что она умрет в тепле.