Открыв коробку, Мариетта вынула маску и завороженно посмотрела на нее. Она втайне от всех вынесла ее в тот день, когда покидала палаццо Торриси. Доменико надевал маску довольно часто после их женитьбы, и, как она всегда догадывалась, это был особенный подарок от его первой жены. Как Мариетта дорожила его сердцем, так и он хранил эту маску как воспоминания об Анжеле, которые принадлежали только ему.
Мариетта медленно провела пальцами по ее золотой поверхности, вспоминая тот день, когда в мастерской ее матери маску, еще совсем новую, клали в эту самую коробку и как ей нравилась эта маска. Тогда она еще не знала, что эта прелесть сыграет немаловажную роль в ее судьбе. Она была уверена, что сейчас должна восстановить связь с этой маской, когда она собиралась пуститься в дело, такое же драматичное и судьбоносное, как и то, которое привело ее в Венецию с маской в руках в те далекие дни.
Когда в конце концов Мариетта положила маску в коробку, то почувствовала, что теперь может спокойно поспать те немногие часы, что у нее остались.
Глава 18
Уже настал рассвет, когда Мариетта проснулась и тут же встала. Дети еще спали, пока она искупалась, надела нижнее белье, чулки и туфли прежде, чем само платье, чтобы позавтракать. Она слышала, что новый командующий любит поспать, как генерал Бонапарт, именно поэтому она думала, что у нее будет больше шансов попасть к нему утром, до дневной суеты. Она уложила волосы, приведя их в легкий беспорядок, перекликающийся с пышностью нижних юбок, и достала платье.
Насыщенный персиково-розовый цвет подчеркивал цвет ее волос и бледность лица. Платье было с глубоким декольте и легкой почти прозрачной накидкой, которая одновременно и скрывала, и обнажала ее. Рукава были три четверти, а верхняя юбка имела разрез, под которым виднелась полосатая нижняя юбка в таком же нежном тоне. Чтобы не нарушать драматизма колорита, она надела простые жемчужные сережки-гвоздики и никаких колец, кроме своего обручального. Она придавала большое значение каждой детали. Ее смелый и шикарный вид скажет о том, что она ничуть не боится его, а жемчуг и одинокое золотое кольцо будут напоминать о ее статусе, о том, что она жена заключенного и что пришла она не изменить мужу.
А вдруг главнокомандующий попросит именно этого? Это привилегия победителя, и, кроме того, он страстный мужчина. Ее пронизывала дрожь ужаса, она почувствовала, как силы уходят, закрыла глаза и схватилась за спинку кресла, чтобы не упасть. Если такова цена за свободу Доменико, она сделает это.
Ничто на свете, как бы ужасно оно ни было, не остановит ее перед осуществлением последней возможности спасти мужа.
Она взяла шляпку и аккуратно опустила ее на голову перед зеркалом. Новые поля были из кремового шелка, макушка обшита присборенным тюлем, и широкие персиково-розовые ленты спускались у нее по левую сторону лица.
Топот босых ножек заставил ее обернуться. В дверях стояла Элизабетта, протирая от сна глаза. Когда она увидела наряд Мариетты, то воскликнула в изумлении:
— Мама! Ты похожа на принцессу!
Мариетта улыбнулась:
— Как приятно получить такой комплимент с утра пораньше! Я собиралась уйти через дом Савони, потому что скоро все проснутся, и сказать Адрианне, что иду нанести визит главнокомандующему во Дворец дожа. Теперь ты сможешь сделать это для меня и объяснить все Лукреции, когда она проснется.
— Можно мне с тобой?
— Нет. Я должна идти одна. — Мариетта поцеловала девочку. — Будь умницей и помогай Адрианне с близнецами. Ты же знаешь, какой Данило непоседа!
Мариетта взяла свой шелковый кошелек и пакет с бумагами, в котором лежал и памфлет, и письмо из Падуи, врученное Пьетро перед их с Еленой отъездом. Он понимал, что после таких новостей она захочет побыть одна и обдумать все.
— Помаши мне из окна, мама, — попросила Элизабетта.