– Твоя мать не побоялась выйти за англичанина, – произнесла она. – Не то что я.
У входной двери зазвонил звонок.
– Это Бернардо. Нажми кнопку, вон ту, справа.
Бернардо вошел, наклонился к Розе, поцеловал руку, обменялся рукопожатием с Мерсером. Невысокий, пожилой, похожий на седеющего ворона, испитое лицо с розовыми прожилками, манеры мягкие, но чувствовалось, что он может быть очень жестким. Бернардо положил на стол пакет с салями и сел в кресло, тут же налив себе виски. Как следует, не скупясь.
– Я рассказывала тебе об Эдварде, Бернардо. Его мать была французская оперная певица, а отец англичанин, розничный торговец зерном. И вот представь: у такой пары вырос сын сыщик.
Бернардо улыбнулся. Мерсер только сейчас заметил, какие у него живые умные глаза.
– Ваш отец был успешным бизнесменом?
– Не знаю. Он умер, когда мне было три года.
– Понятно, – кивнул Барнардо. – А вы здесь по делу… или как?
– По делу.
Бернардо собрал разбросанные карты, сложил в колоду, а затем похлопал Розу сверху по стеганому одеялу.
– Я принес салями. Давай откроем бутылку «Орвието» и отметим встречу.
Роза закурила.
– Мне кажется, ты хочешь сказать еще что-то, Бернардо.
– Да. Полиция интересуется кем-то в этом доме. И это не ты, Роза. Ты аккуратно платишь налоги, твоя совесть чиста. И, разумеется, не я. Во-первых, я законопослушный гражданин, а во-вторых, они в любом случае знают, что со мной надо разбираться иначе. Значит, это вы. – Он посмотрел на Мерсера.
– В Венеции я веду совершенно безобидное расследование, полиции оно никак не касается. А почему вы решили, будто мной интересуются?
Бернардо кивнул в сторону закрытого ставней окна.
– Когда я входил, то заметил, что там, у канала, в тени кто-то стоит, караулит. – Он осушил бокал и, прежде чем снова налить, встряхнул бутылку, чтобы посмотреть, сколько там осталось. – Я очень давно живу в этом городе и знаю всех. Тем более как я мог пропустить уличного фотографа. Он известен под фамилией Кассана. Посмотрите на него, когда будете выходить.
– Хорошо.
Бернардо взглянул на Розу.
– Ну что, я открываю бутылку? А вы, – обратился он к Мерсеру, – пожалуйста, нарежьте салями.
Гид группы французских туристов увлеченно рассказывал что-то. Рядом мальчик выстрелил из пугача и спугнул голубей. Они поднялись с площади, сделали круг над головами туристов и снова начали усаживаться на теплые каменные плиты.
– О, эти голуби на площади Святого Марка, – произнес кто-то неподалеку от Мерсера. – Каждый турист обязательно должен иметь фотографию, где он их кормит.
За столиком в кафе «Куарди» пил свой утренний кофе комиссар полиции Спадони. Он улыбнулся.
– Пожалуйста, садитесь, составьте компанию.
– Извините, но у меня назначена встреча.
– С Джано Учелло?
– Нет.
– Жаль. Герой должен получить то, что ему причитается. Какой срок вы отвели себе на поиски?
– Неделю.
– Перед отъездом загляните ко мне.
– Хорошо.
Двигаясь к магазину сувениров Гостини, Мерсер размышлял, как проведет эту неделю. Найти Учелло вряд ли удастся, значит, и получить от Гевлина Фрере новое задание тоже. Неприятно признавать поражение, но приходится. Мерсер свернул на улицу Сан-Джорджио. В магазине никого не было. Он постоял, затем постучал по прилавку. Из задней комнаты донесся кашель. Мерсер направился туда.
Гостини в зеленом жилете и переднике сидел, наклонясь над столом. Делал ингаляцию паром. Увидев Мерсера, виновато пожал плечами:
– Ничего не поделаешь, астма.
– Есть письма?
– Нет.
Мерсер помолчал.
– У вас ко мне еще какое-то дело, синьор? – спросил Гостини.
Мерсер достал из кармана четыре конверта и положил перед ним на стол.
– Письма были адресованы мне. Обратите внимание, как первоначально были вскрыты конверты.
– Я не понимаю, о чем вы, синьор? – Гостини закашлялся.
– Я говорю о том, что клапан конверта, когда его открывают с помощью пара, всегда немного сморщивается.
– Вы хотите сказать, что ваши письма кто-то вскрывал, синьор? – с сочувствием произнес Гостини.