— Думаю, лучше мне вести себя по-джентльменски и на этом остановиться, — сказал он. — Пора отвезти вас домой.
И он принялся собирать остатки после нашего пикника. Я сидела и смущенно наблюдала за ним. Неужели я чем-то огорчила его, разочаровала, оказалась недостаточно хороша? Но спрашивать не хотелось.
Лео помог мне встать, и мы в молчании пошли обратно, но на этот раз не через сад, а по берегу лагуны. Добравшись до лодки, он подал мне руку, я села, мотор взревел, и мы помчались назад гораздо быстрее, чем шли сюда. За кормой оставался отчетливый след, в лица нам бил ветер.
Не успев даже оглянуться, мы добрались до Гранд-канала. Тут приходилось маневрировать среди ночных гондол, и Лео сбавил скорость.
— Я должен вам кое в чем признаться, — сказал он, когда мы уже приближались к пансиону. — Я думал, что окажу любезность молодой девушке, туристке, подарю ей волнения первой влюбленности. Но когда поцеловал вас, понял, что должен немедленно остановиться, потому что иначе я не смогу остановиться вообще. Я хотел вас. И, думаю, вы тоже меня хотели, правда?
Я почувствовала, как вспыхнули щеки, и порадовалась темноте, скрывшей этот факт. По мнению тети Гортензии, мне следовало заявить, что вести подобные беседы с мужчиной совершенно неприемлемо, однако разговаривать с Лео почему-то было очень легко. Со смесью стыда и удивления я поняла, что мне вовсе не хочется его обрывать.
— Я понятия не имела, что такие ощущения вообще бывают, — ответила я. — Думала, целоваться приятно.
— А оказалось неприятно?
— Оказалось не просто приятно, а… поразительно. Как будто больше ничего в мире не существует.
— Думаю, когда-нибудь вы станете интересной женщиной, — проговорил Лео. — Очень многие девушки… они боятся, что их коснется мужчина. Считают, что должны каяться в этом священникам. А вы, благодаря своей англиканской церкви, от этого избавлены, и в этом, пожалуй, ее плюс.
Мы приближались к боковой стене пансиона, и на меня вдруг нахлынуло осознание того, что я почти наверняка никогда больше не увижу Лео.
— Может быть, завтра мне снова удастся взять лодку, — сказал он. — Мы могли бы сходить потанцевать, если вы наденете подходящее платье.
— Вряд ли оно у меня есть, — призналась я. — Ничего подходящего для мест, в которые вы, наверно, ходите, я не взяла.
— Но я все равно приеду. Хочу снова вас увидеть. Мы ведь не прощаемся, правда?
— Надеюсь, что нет.
Лео заглушил мотор и провел лодку вдоль стены, пока она не остановилась под моим окном, поднялся, открыл ставни. Помог мне встать на борт, и я совершенно неприличным образом забралась в комнату.
Тетя Гортензия еще спала, несимпатично открыв рот и похрапывая. Я высунулась в окно и показала Лео оттопыренный большой палец, мол, все отлично. Он улыбнулся, помахал в ответ и повел моторку прочь. Я смотрела вслед, пока он не исчез, свернув в Гранд-канал, потом разделась и легла в постель, испустила глубокий счастливый вздох и уставилась в потолок.
Глава 4
Джулиет. Венеция, май 1928 года
Проснувшись наутро, я вначале даже засомневалась, не приснилось ли мне все это. Уж конечно, когда я вернусь домой и расскажу подружкам такую историю, они мне не поверят. Жалко, я не сфотографировала Лео в качестве доказательства, какой он потрясающий. Если мы встретимся вечером, нужно будет дать ему свой домашний адрес и попросить прислать фотокарточку. Я поняла, что уже стала смелой и решительной!
Из ванной вышла тетя Гортензия.
— Куда мы сегодня пойдем? — спросила я.
— Думаю, в музей Коррера, — ответила она. — Еще, может быть, в церковь Святого Георгия, и, раз это наш последний день, можно немного походить по магазинчикам на мосту Риальто. Помнится, ты хотела что-нибудь из муранского стекла.
Я кивнула, соглашаясь. Потом приняла душ, оделась и занялась прической, с тревогой обнаружив в волосах сухие травинки. Хвала небесам, тетя Го их не заметила. Я поспешно причесалась, и мы пошли завтракать. Когда, наполнив тарелки булочками, ветчиной и сыром, мы направлялись к своему столику под зонтом, вышла хозяйка, окликнула тетю Го и поманила ее к себе. Не чуя нависшей над собой беды, я уселась и принялась жевать. Тетушка явилась через несколько минут с грозным лицом; и взгляд ее метал молнии.