— Оставь это, Джулиет, и идем со мной, — сказала она.
Я встала и последовала за ней в пустой салон. Там тетя повернулась ко мне.
— Дрянная девчонка, — выпалила она. — Ты навлекла позор и бесчестие на меня и всю нашу семью!
Я открыла было рот, но она продолжала:
— Тебя видели ночью. Видели, как ты лезла в наше окно из лодки, за рулем которой сидел какой-то молодчик. Полагаю, тот самый тип, что вытащил тебя из канала. Что ты себе позволяешь? Ты что, с ума сошла?
— Все было совершенно безобидно, — залепетала я, понимая, что слово «безобидно», пожалуй, не совсем подходит. — Лео — молодой человек из хорошей семьи. Он возил меня посмотреть сад и павильоны, где проходит биеннале, вот и все.
— Ты меня ослушалась. Обманула мое доверие. Совершенно безобидно, говоришь? Ты не понимаешь, что ли, что в Италии незамужней молодой женщине не разрешается выходить одной, без шапероне[5]? Этому юноше уж точно плевать на твою репутацию! Он явно счел тебя легкой добычей, потому что не стал бы так себя вести с итальянской девушкой из приличной семьи. Тебе еще повезло, что не случилось ничего ужасного. Я понимаю, тебя всегда оберегали, и ты жила в неведении того, какими порочными могут быть мужчины, но надо же было понимать, как ты рискуешь! Одна, неведомо где, с посторонним мужчиной, в темноте, среди ночи! — Она погрозила мне пальцем, чуть ли не прямо в лицо им ткнула! — Будь моя воля, отправила бы тебя сегодня прямиком в Англию, как ты того заслуживаешь. Но не хочу огорчать твоего дорогого папеньку, когда он так слаб. Так что мы продолжим путешествие, но Венецию покинем немедленно.
— Немедленно? — вырвалось у меня. — Пожалуйста, нет! Ты не понимаешь. Все совсем не так, как ты думаешь. Он очень хороший. Может, тебе с ним познакомиться, и ты сама увидишь?
— Немедленно, Джулиет. — Ее лицо будто окаменело. — Иди собери вещи.
Я почувствовала, как глаза наполняются слезами.
— Ну хотя бы разреши мне написать ему записку.
Она бросила на меня испепеляющий взгляд.
— Леди не показывает свои чувства на публике. Ты опозорила не только свою семью, но и свою страну. — Она замолчала, чтобы перевести дух. — Мы отправимся во Флоренцию на день раньше, и теперь ты все время будешь у меня на виду, пока я не сдам тебя с рук на руки родителям. Надеюсь, это совершенно ясно?
— Да, тетя Гортензия, — промямлила я, потому что больше сказать было нечего.
Теперь я поняла, как глупо рисковала. Если бы Лео вдруг захотел взять меня силой, то я ничего не смогла бы с этим поделать. Может, он как раз этого и хотел. Легкая добыча. Наивная англичаночка. Но потом он все-таки остановился. Повел себя уважительно. Позаботился обо мне.
Мы в молчании закончили завтракать и пошли наверх собираться. Я пыталась придумать, как оставить Лео записку, сообщить, что мы не сможем больше увидеться, но тетя Го не дала мне такой возможности. Меня усадили в поджидающую гондолу и отвезли прямиком к железнодорожному вокзалу. Пока мы плыли мимо дворцов, мне казалось, что мое сердце истекает кровью. Никогда больше мне не видать ничего насколько прекрасного! И тогда я дала себе клятву. Я буду усердно учиться, стану известной художницей, которая зарабатывает достаточно, чтобы путешествовать. «Когда-нибудь, — пообещала я себе, — когда-нибудь я вернусь сюда».
В тот вечер, сидя у окна с видом на реку Арно в новом отеле во Флоренции, я пыталась набросать портрет Лео, пока его черты не стерлись в памяти. Не знаю как, но мне удалось запечатлеть на бумаге его непослушные волосы, озорную усмешку, то, как сияют его глаза, и вот он уже, улыбаясь, смотрел на меня со страницы альбома.
Глава 5
Каролина. Англия, март 2001 года
Две тысячи первый год не был удачным для Каролины Грант. Он начался с оптимизма и ожиданий. Джош нашел в журнале мод статью, где рекламировался нью-йоркский конкурс молодых модельеров.
— Надо попытаться, как думаешь? — спросил он, поднимая голову, и его лицо сияло надеждой. — Может, это мой шанс. Тот, о котором мы мечтали.
— Нью-Йорк? — переспросила Каролина, в которой заговорила рассудочная сторона характера. — Это выйдет дико дорого, тебе же придется жить там какое-то время.
— Но оно того стоит, Кара. Только подумай, если я выиграю, у нас будет все на свете. А даже если не выиграю, меня наверняка заметят. Может, получу предложение, смогу создать свою линию одежды. — Он положил руки ей на плечи, крепко сжал их. — Я так больше не могу. Работать на дядю, моделировать, господи прости, белые рубашки. У меня же от этого душа умирает. Съеживается. Ты должна это понимать.
5
Человек, который из соображений приличия сопровождал незамужнюю девушку на публике: обычно это была замужняя женщина старшего возраста.