— Мне хорошо на нынешней, — сказала я. — Синьора Мартинелли не самая душевная женщина, зато до академии близко и еду готовить не надо. — Я подняла взгляд, встретившись с его теплыми карими глазами. — Разумно ли тебе вот так со мной встречаться? Подумай о репутации своей семьи.
Лео пожал плечами.
— В этой части города в основном студенты и работяги, а им все равно, кто с кем сидит. Уверяю, друзья моей жены даже не знают о существовании Дорсодуро. Для них перейти мост Академиа все равно что в Сибирь поехать.
Вопреки всему, я рассмеялась вместе с ним.
11 ноября
По субботам я всегда свободна. Я исследую город. Нахожу причудливые, необычные магазины. В погожие дни вапоретто везет меня на какой-нибудь из островов, и я смотрю, как выдувают стекло на Мурано или плетут кружева на Торчелло. Или даже наблюдаю, как рыбаки привозят свой улов на самый несимпатичный остров, Виньоле.
Все это я стараюсь запечатлеть у себя в альбоме. Пока вапоретто плывет через лагуну, я частенько думаю: а хочется ли мне обратно в Англию? Неужели я не смогу найти работу в Венеции? По-итальянски я теперь говорю бегло. Оставшись здесь, можно будет навещать ребенка, смотреть, как он будет расти, быть ему этакой обожающей тетушкой.
Соблазнительная перспектива, но потом на меня накатывает чувство вины, связанное с матерью. Я не могла ее бросить. Почему меня воспитали такой хорошей дочерью и мне теперь всегда приходится поступать как полагается?
В эту субботу на рассвете было ветрено, небеса грозили дождем, но я все равно решила прогуляться. Мне не нравилось сидеть в своей маленькой комнатушке, а являться в кухню или гостиную без особого приглашения синьоры Мартинелли было неловко. Поэтому я надела плащ, повязала на голову косынку и вышла, а когда оказалась на площади, сзади вдруг раздался какой-то грохот. Стреляют, испугалась я, наверно, война все-таки пришла в Венецию.
Однако, обернувшись, я увидела, что на меня надвигается группа детей в бумажных коронах. На некоторых были накидки, и все они колотили ложками по кастрюлям и сковородкам, выкрикивая что-то мне непонятное. Потом какая-то девочка протянула ко мне руку.
К счастью, к нам подошла женщина с полной корзиной покупок. Она поставила эту самую корзину, залезла в нее и извлекла горсть конфет. Дети немедленно затянули песню. Я не смогла уловить всех ее слов, потому что венецианский язык по-прежнему оставался для меня загадкой, но в ней определенно упоминался святой Мартин.
— Что сегодня за день? — спросила я у женщины. — Праздник какой-нибудь?
В Венеции слишком уж много праздников: почти каждые выходные в какой-нибудь церкви чествуют ее святого покровителя.
Вид у женщины стал изумленным, как будто я была инопланетянкой, только что прилетевшей из глубин космоса.
— День святого Мартина, — сказала она. — Дети ходят по городу, поют и барабанят. Просят угощения или денег на булочки святого Мартина. Разве вы не видели их сегодня во всех булочных?
Поблагодарив ее, я полезла в сумку за мелочью, и детишки снова разразились песней. Потом они пошли своей дорогой, и эхо разносило по городу их высокие пронзительные голоса.
Такие праздничные традиции показались мне очень интересными, особенно по сравнению с вялым праздником урожая, который отмечают наши английские церкви. Я отправилась в ближайшую булочную, в витрине которой теснилась замечательная выпечка: большие фигурки людей или лошадок в сахарных коронах. Конечно, невозможно было не купить хотя бы одну, но она была слишком хороша, чтобы ее съесть. Дети, мимо которых я проходила, таких терзаний не испытывали и запросто откусывали лошадкам головы в промежутках между ударами по кастрюлям. А потом я неожиданно обнаружила, что смотрю на мальчонку, который плелся в кильватере ребячьей стайки. Глаза у него были большие, грустные, и мои мысли немедленно переключились на будущего ребенка. Вдруг его не будут любить, не будут брать в компании? Вдруг ему тоже придется всегда брести в хвосте? И я поняла, что не могу так с ним поступить.
Я свернула на Калле Ларга XXII Марцо, главную улицу, ведущую к площади Святого Марка, и увидела Лео, который шел мне навстречу.
— А я тебя искал, — сказал он. — Хотел сказать, что с банком все улажено. Ты ведь знаешь, где он? Идем, покажу.
Он развернулся в противоположную сторону, и мы вместе пошли к площади. Пересекли канальчик, в который я упала когда-то много лет назад и из которого он меня спас. Интересно, не подоспей он вовремя, утонула бы я или нет? Я с тоской посмотрела на него. Лео будто бы почувствовал мой взгляд, обернулся, улыбнулся, и я подумала: «Он меня любит, и это важно. Этим нужно дорожить, что бы ни происходило и что бы ни думали другие».