— Угу.
Мы оба замолчали, каждый задумавшись о своём.
— Витале, — позвал он меня, когда мы почти приплыли к нужному дому.
— Да дядя?
— Будь осторожен, епископ — не брат Дионис.
— Я знаю, — я похлопал по своему поясу, на котором висели три увесистых мешочка, и они отозвались приятным звоном золотых монет.
Он покачал головой, помогая мне выйти, когда лодка причалила прямо к двери. Слуга помог мне перебраться в дом и доведя до нужной комнаты, тихо удалился.
— Добрый вечер ваше Преосвященство, — я низко поклонился человеку, который в простой холщовой робе сидел на накрытым столом, видимо приготовившись к ужину.
— Прошу тебя сын мой, — он ласково посмотрел на меня, показывая на стул, напротив себя.
Забравшись туда, я для начала прочитал две молитвы, благодаря всевышнего за хлеб насущный и только после этого стал накладывать себе в тарелку мясо и толику каши. Зоркий взгляд священника всё время следил за моим поведением.
— Витале, сын мой, а что ты думаешь о поступке Каина? — ласково обратился он ко мне, — хотелось бы услышать твоё мнение.
Я тут же назубок выдал одну из последних проповедей нового папы Целестина III, в которой как раз и описывал правильное толкование братоубийственных воин. Епископ внимательно слушал, задавал каверзные вопросы, но я, вспоминая все доступные проповеди пап, неуклонно отвечал только изречениями и суждениями либо нынешнего, либо его предшественника Климента III.
— Хорошо, а что ты думаешь о поступке брата Диониса?
Я удивлённо поднял на него кроткий взгляд.
— Каком поступке ваше Преосвященство? У нас был диспут и я, как ревностный католик, не мог допустить, что Священные Писания толковались не так, как в них самих это написано.
Епископ тяжело посмотрел на меня, но я выдержал этот взгляд, больше похожий на тот, когда удав смотрит на кролика.
— Я поспрашивал, все кто тебя знают, говорят об исключительной твоей…, - он задумался, подбирая слово, — энергичности и широком кругозоре. Это так?
— Если отвечу, что да, то это будет грехом. Точнее гордыней ваше Преосвященство, — я развёл руками, — просто я очень хочу стать таким же, как мой отец и даже больше. Должны же следующие поколения быть лучше и набожнее предыдущих, чтобы приблизиться к раю Божьему, но на Земле?
— Это правда, — он не мог не признать очевидного факта.
— Я также слышал, что ты разыскиваешь людей, кто бы знал высокую латынь? Зачем? — продолжил он допрос, похоже, что это был именно он, а не простые посиделки за столом с добрым старичком.
— Всё верно ваше Преосвященство, — по спине пробежались мурашки. То ли симбионт опять начал чудить, то ли мне стало страшно от того, как хорошо епископ подготовился к нашему разговору. Всего за день так много узнал!
— Хочу почитать тексты Великой империи в оригинале. Они хоть и были язычниками, но потом ведь осознали лживость своих богов и приняли в итоге Единого.
Он не мигающим взглядом, задумчиво меня рассматривал.
— У матери церкви есть такие люди, — неожиданно сказал он, — я мог бы выделить человека, для твоего обучения.
— Но? — я услышал в его голосе нужные нотки.
Он невыразительно пожал плечами, ничего не отвечая.
— Кстати, ваше Преосвященство, я пусть и ещё мал, но понимаю, как важно и главное не просто содержать епархию, тем более такую обширную как ваша, — я достал с пояса кошель и поставил его на стол, — сто шиллингов могли бы помочь сделать вам ремонт в соборе?
По его губам неожиданно скользнула улыбка.
— К сожалению, сын мой, этой суммы будет недостаточно для этого.
Я не стал скряжничать, поэтому снял с пояса последние два мешочка.
— Здесь триста шиллингов ваше Преосвященство, всё что у меня есть, — со вздохом расстался я с карманными деньгами.
— Это твои деньги? Не семьи? — он правильно меня понял.
— Конечно! Я не стал бы жертвовать деньги, которые мне не принадлежат, ваше Преосвященство! — обиженно воскликнул я.
— Это правильный поступок сын мой, богоугодный, — он не притронулся к мешочкам, — я подумаю и завтра дам тебе ответ, по поводу нужных людей.
— Я был бы весьма вам весьма благодарен за это, — я низко поклонился.
— Тогда я не смею тебя больше задерживать сын мой, тебя наверняка ждут дома родные, — он остался сидеть, даже не дотронувшись до денег и я понял, что аудиенция окончена. Поэтому встал, ещё раз низко поклонился и попрощался, поцеловав перстень с крестом на его правой руке.
Выйдя из дома и сев в лодку, я наткнулся на вопросительный взгляд дяди.
— Опасный старикашка, — тихо ответил я, — но сильно надеюсь, что отстанет от меня.