Ничего не понимающие рабы были выстроены в ряд, в одном из колонных залов дворца, переглядываясь между собой. Стоящий посередине стол с двумя большими шкатулками притягивал их взгляд, но самого хозяина торжества всё не было. Хотя нет, вот и он, как обычно стремительной походкой влетел в зал, деловито окинул всех взглядом и остановился рядом со столом.
— Кого назову подходим ко мне, — я опустил руки в каждую из шкатулок, где были разложены по два документа, скреплённые печатями на каждого из рабов и кошельки с десятью шиллингами в каждом.
— Зозим, — первую я позвал девушку, та, оглядываясь на своих товарищей по кандалам, боязливо подошла ближе.
Я протянул ей обе руки, в одной из которых лежала вольная и десять шиллингов, а во второй документ о переводе её из положения рабыни, в статус слуги нашего дома. Объяснив это на словах, я предоставил ей выбор. Девушка колебалась не долго, взяв деньги и вольную. Я пожал плечами, став вызывав следующего. К моему огромному удивлению, все, без исключения выбрали деньги! Даже северянин, который показал мне принципы боя и тренировки для закаливания тела и тот схватился за кошель, даже не раздумывая. Даже Чжан Юаньсу, извинившись, сказал, что хотел бы умереть на своей родине и тот взял деньги!
Такое поведение людей меня озадачило и стало даже немного грустно, я-то рассчитывал совсем на другой результат! Так что отдав приказ всех накормить и отпустить с миром, я в расстроенных чувствах направился к себе, встретив по пути маму, которая увидев моё задумчивое лицо, сменила направление, повернув ко мне.
— Дорогой? — она присела, чтобы оказаться на одном уровне со мной, — что тебя расстроило?
— Никто не захотел остаться, — буркнул я, — только зря бумагу перевёл и оплату нотариусу.
— Я же тебе говорила, — она ласково провела рукой по щеке, — сумма, отдаваемая им, была слишком большой.
— Это если рассматривать просто деньги! А если брать еду, проживание, жалование в конце концов! — я стукнул кулаком по колоне и он сразу заныл.
Мама взяла мою ладонь в свою и видя, что я поморщился и стала дуть. Со стороны входных ворот внезапно послышался какой-то шум, затем дробный бег одного из охранников, который вылетел на нас, едва не сбив при этом.
— Госпожа графиня, там! — выпучив глаза он показывал рукой в сторону ворот дворца.
— Что там, — голос мамы похолодел на десяток градусов, — потоп, извержение вулкана? Святая Дева, вернусь, прикажу тебя выпороть.
Выпрямив спину и сопровождаемая ошарашенным охранником, она пошла разбираться, я же, пожав плечами, отправился к себе, вздыхая и сетуя на людскую неблагодарность. Вот только позаниматься мне не удалось, едва я сел за чтение, как прибежала кормилица, с не менее заполошенным видом, чем ранее охранник и сказала, что графиня просит меня спуститься в обеденный зал. Поняв, что спокойствия в этом доме мне никогда не найти, я последовал за ней. Мама была не такой человек, который будет дёргать меня по пустякам, уж в этом я был точно уверен.
Когда я зашёл в нужное помещение, то увидел занимательную картину. Мама сидела на коленях прямо на полу, перед сидящем на кресле, одетым в красные одежды и такого же цвета маленькой шапочке, стариком.
— Витале! — шикнула она на меня, видя, что я неподвижно замер в дверях.
— Да матушка, вы звали меня? — я подошёл ближе и низко поклонился незнакомцу.
— Познакомься, это кардинал Альбино, — она сурово посмотрела на меня, видя, что я не падаю ниц, как она.
— Ваше Высокопреосвященство, мой третий сын, о котором вы спрашивали, — представила она нас.
— Если быть совсем уже точным, то не я, а его Святейшество папа, — добродушно посмотрел на меня кардинал, — я всего лишь проезжал мимо вашего города по пути в Рим, когда меня нагнал гонец.
— Как? И главное, чем, мой нерадивый отпрыск, — она лёгким шлепком по попе, всё же усадила меня на колени перед стариком, прямо рядом с собой.
— Мог заинтересовать самого главу католической церкви? — в священном трепете поинтересовалась она.
— Меня это также удивило, как и вас графиня, — он достал тонкий стальной тубус, в котором и было послание, — но вот тут есть все нужные подписи, и печати, так что это нешутка. Папа лично просит прибыть вашего сына в Рим к нему на аудиенцию, а поскольку я поскольку направляюсь туда же, то буду его сопровождающим в этом долгом путешествии.
— Но, это так неожиданно, — мама не знала, что сказать.
— А можно отказаться кардинал Альбино? — вмешался я в разговор, за что тут же получил ещё один шлепок. Как я уже говорил, в вопросах веры, мама была слишком уж строгой к себе и ко всем окружающим.
— Конечно можно, — он с такой широкой улыбкой посмотрел на меня, что я сразу приуныл, — отказаться можно всегда, ведь это просто просьба.