— Спасибо, как-нибудь в другой раз. Сегодня я уже спускалась к пляжу, а меня еще ждут дела в доме. Может быть, завтра.
— Завтра, — повторяла Андреа, пробираясь по ступеням сквозь буйство красок беспорядочно засаженного экзотическими растениями сада. Как и с драгоценностями Нэвилла, Андреа в первый момент растерялась, когда Дориан оставила ее одну на самом верху лестницы.
Андреа перевела дыхание и начала спуск. Все было не так уж плохо, во всяком случае, пока она избегала смотреть в сторону обрыва. Шаг за шагом, медленно, осторожно преодолевала она этот длинный спуск, а когда ступеней больше не осталось и перед ней оказалось подножие утеса, Андреа внезапно захлестнула волна эйфории. Она сбросила сандалии и зарылась ногами в мелкий теплый песок. Вокруг был словно какой-то другой мир. Уединенная, серповидная бухточка с выдающимися по краям известняковыми скалами, скрывающими ее от любопытных глаз. Справа от Андреа пляж широкой полосой уходил к стоящему в отдалении эллингу. Слева узкая полоска песка извивалась между скалами. Любознательная по натуре, Андреа свернула налево.
Она шла по кромке прибоя и любовалась кроткими волнами, подбегавшими к самым ногам, чтобы вновь отпрянуть, оставляя ее стоять на расплывающемся песке. Приятный теплый ветерок ласкал лицо, и Андреа неожиданно почувствовала, насколько она утомлена, измучена, но причиной этому была не работа. Силы Андреа уже долгое время подтачивала необходимость держать все внутри, скрывать, кто она такая и зачем сюда приехала.
Андреа Торнтон Рафелло. Это имя стояло в ее паспорте. Оно не вызвало интереса у сонных служащих эмиграционного контроля в Виндзоре, но его прекрасно помнили в мире антикварных драгоценностей. Имя, прежде знаменитое, а теперь покрытое позором. Имя, которое она никогда больше не сможет носить с достоинством.
После смерти отца Андреа вернулась во Флоренцию, чувствуя себя щепкой, попавшей в водоворот жизни. Вся ее жизнь с тех самых пор, как она себя помнила, вертелась вокруг Колина Торнтона. Она больше не чувствовала его поддержки, и это пугало. Во Флоренции синьор Фарнезе стал ее опорой: дал Андреа необходимое образование, учил, направлял. Он помог. Школа помогла. И постепенно, шаг за шагом, она начала налаживать свою жизнь. Андреа старалась изо всех сил, спотыкалась, барахталась на первых порах и, несмотря на поддержку, все еще чувствовала себя одинокой. Тогда-то она и встретила Паоло Рафелло, и ее жизнь перевернулась.
В двадцать один год Андреа сложно было назвать красавицей. В ее необычных глазах искорками плясало любопытство юности, столь далекое от ясного сияния зрелости. Высокие скулы еще не определились под легкой округлостью лица; губы, которые однажды обретут скульптурную отточенность формы, казались еще по-детски надутыми. В это время она только стояла на пороге настоящей жизни и истинной красоты. Паоло сумел рассмотреть под младенческим пушком лебединую грацию. Когда Андреа влюбилась в него, она переступила этот порог. Симпатичное личико внезапно стало поразительно красивым. Девушка превратилась в женщину.
Они подходили друг другу и по стилю, и по наружности. Паоло был ненамного выше ее, но держался с королевским достоинством. Его блестящие волосы были красновато-коричневого оттенка, а глаза поражали синевой. Молодой, подвижный, как ртуть, обходительный, он развеял ее скорбь шутками и весельем. Паоло задержали во Флоренции дела. День задержки обернулся неделями. На какое-то время он наведывался домой, но всегда возвращался, дожидаясь, пока она закончит учебу, а затем умчался с ней в полный романтики город на воде, Венецию, мечту любой влюбленной девчонки.
Здесь, около площади Святого Марка, Паоло держал изысканный ювелирный магазин, а совсем рядом, на канале Святого Луки, был маленький дом, принадлежащий его семье. Завороженная ветром улиц и каналов, Андреа чувствовала себя в этом незнакомом месте так, будто вернулась домой. Они быстро поженились, возможно, даже слишком быстро, и окунулись с головой в жизнь, которая для Андреа казалась раем на земле из-за близости обожаемого человека. Она была окружена беззаботными весельчаками, друзьями Паоло, работала в магазине своей мечты, где ее знания и навыки ценились и находили применение. Некоторое время они и в самом деле казались идеальной парой.
А затем медовый месяц кончился. Истинную природу города Андреа поняла раньше, чем сущность своего брака. Под зданиями, которые до этого казались прочными, она видела теперь крошащийся фундамент; сверху — побитые непогодой фасады; внизу, в каналах — бездумно выброшенный городом мусор, помои. Но даже время не имеет права покушаться на великолепие памятников старины: их будут реставрировать, подновлять, спасать. А каналы пусть несут свои гниющие воды, грязные, но непокоренные.