Все эти дворцы, которые ты видишь, здания, отделанные мрамором и белым камнем, кирпичные дома нельзя было строить на воде: они бы погрязли в размякшей почве. Как пояснил Франко Манкузо[2], в Венеции несущие стены – не наружные, для того именно, чтобы не давать нагрузку на податливые тротуары вдоль каналов и лагуны. Легендарные фасады дворцов на Большом канале прорезаны окнами для уменьшения веса: их изящный вид – следствие конструктивной необходимости, эстетика идет за инженерной мыслью. Но быть легким недостаточно. Как заложить прочный фундамент на жидкой грязи? Венецианцы вогнали в лагуну огромное количество свай. Под базиликой делла Салюте их тысячи. Столько же и под опорами моста Риальто, чтобы удерживать нагрузку каменного пролета. Базилика Св. Марка стоит на дубовой платформе, которая опирается на свайное сооружение из вяза и ольхи. Стволы доставляли из кадорских лесов в Альпах Венето. Их сплавляли по реке Пьяве и ее притокам до самой лагуны. Под водяным покровом в иле покоятся лиственница, вяз, ольха, сосна, равнинный и скалистый дуб. Светлейшая Республика[3] была очень прозорлива. Леса берегли как зеницу ока. За незаконную вырубку строго наказывали.
Деревья переворачивали макушкой вниз и вбивали в жижу колодой с захватами; ее поднимали вручную и колотили ею по верхушкам деревьев. В детстве я еще успел это увидеть. Я застал в действии этот старинный способ забивки свай и слышал песни рабочих-коперщиков. Песни звучали в такт с размеренными и мощными ударами зависших в воздухе молотов цилиндрической формы. Они медленно ползли вверх по вертикальной балке на ручной тяге, а затем с грохотом срывались вниз. Стволы деревьев насыщались минеральными солями как раз благодаря грязи. Тина покрывала их защитной оболочкой и не давала сгнить от соприкосновения с кислородом. За время многовекового погружения дерево превратилось почти в камень.
Ты идешь по бескрайнему опрокинутому лесу, бредешь по невообразимой, перевернутой вверх дном чащобе. Все это кажется выдумкой посредственного писателя-фантаста, однако же это правда.
Венеция – это испытательный городской полигон ощущений, своеобразный чувстводром. Эта книга – приложение к туристическим путеводителям. Обычно города искусства мы воспринимаем сквозь призму культуры. Мы осматриваем их, узнаем о памятниках, музеях, архитектуре, и ограничиваемся тем, что составляем о них историко-художественное представление. Ум судорожно вбирает в себя сведения о городе, не обращая внимания на то, что происходит с телом, а значит, и с душой. Разум и тело движутся по двум меланхолично раздельным полосам. На страницах этой книги я сделаю так, чтобы они совпали.
Я расскажу, что происходит с твоим телом в Венеции. Начнем со ступней.
Ступни
Венеция – это черепаха. Ее каменный панцирь сделан из серого бута (по-венециански «мазеньо»[4]). Им и выложены улицы. Горная порода называется трахит. Это пористый вулканический камень, добываемый на Эуганских холмах, недалеко от Падуи. Края рив[5] и кромки ступеней окаймляет белый бордюр, доставленный из истрианских каменоломен. Как писал Паоло Барбаро[6], почти все, что ты видишь в Венеции, доставлено откуда-то еще. То ли импорт, то ли контрабанда, а то и вовсе награбленное. Поверхность, по которой ты ступаешь, гладкая. Хотя на многих камнях сделана насечка, чтобы не поскользнуться во время дождя.
Куда ты пошла? Выбрось карту. Зачем обязательно знать, где ты находишься в эту минуту? В любом городе, в торговых центрах, на автобусных остановках или станциях метро сохраняются указатели, кажущиеся пережитками прошлого, поскольку сейчас все пользуются сотовыми для поиска нужной улицы. И все же находятся еще щиты с цветной точкой или стрелкой, громогласно гласящие: «Вы здесь». Так и хочется отозваться: «Да знаю», – и помахать экраном телефона с включенным навигатором. В век смартфонов эти указатели, похоже, стали напоминать местам, где они находятся, да, указатели сами напоминают им о себе. Как будто дома, улицы, площади уже не знают, где они расположены, затерявшись среди своих обитателей, которые переместились в параллельный мир. Прохожим только кажется, что они идут по улицам, ведь они идут в своей голове, внутри взаимосвязанной сети, не отрываясь от светящихся прямоугольников. Человечество решило покинуть обжитые места, перекочевало в собственные мысли.
3
Ит. Serenissima