Но даже в обуви ты чувствуешь, какими хваткими становятся пальцы ног, когда идешь по ступенькам моста, как на подъеме они цепляются за стоптанные, стесанные кромки ступеней. На спуске ступни притормаживают, пятки упираются. Если хочешь ощутить кожу города, ее морщинистость, мелкие неровности, складки, поглаживай ее через легкую обувь на тонкой подошве. Никаких постпанковских гриндерсов или кроссовок со вспененными прошитыми набивками. Предлагаю тебе такое духовное упражнение: стань ступней.
Ноги
Ну и работенка. Дома старые. Таких, где есть лифт, совсем немного. Просто потому, что в лестничных пролетах для них не было места. На улице через каждую сотню метров возникает мост. Ступенек тридцать не меньше. Вверх-вниз. В Венеции мало кто жалуется на сердце. Кости ноют, ревматизм мучает – это да. Сырость.
Ровных улиц тоже нет. То в горку, то под гору. Венеция вся такая. Сплошные перепады, подъемы и спуски, пригорки, увалы, бугры, скаты, впадины, котловины. Фондамента[15] съезжают в рио. Кампо простеганы каменными люками колодцев словно пуговицами-наклепками, тонущими в припухлостях кресла.
Вспомни известные тебе средневековые города. Как правило, дома в них скученные, свободного пространства мало. Что же говорить о Венеции – она, словно центр старого города, вырезанный ножницами и установленный посреди воды. Ценен каждый квадратный метр. Это видно и по выступам на вторых этажах домов, в трех метрах от земли; их называют барбаканами[16]; это скругленные оголовки балок, торчащие из стен и позволяющие слегка расширить площадь квартир, не сужая ширину тротуара.
И все же кое-что противоречит экономии пространства: город непрерывно раздается вширь площадями и скверами, где играют дети и сидят за столиками кафе взрослые. Как так? Неужели венецианцы настолько общительны, что отказались от значительной части и без того скудного пространства, пригодного для застройки, ради социальной жизни? Именно такое впечатление создается, когда читаешь комедию Карло Гольдони «Кампьелло». Обычно небольшая венецианская площадь – не просто городское пространство, а целая система взаимоотношений. Люди появляются и уходят, останавливаются поболтать с теми, кто выглянул из окна, выходят из дома поиграть в компании. Каждое из таких мест как будто создано для социальных целей, для знакомства и бесед. Но нет. Кампо и кампьелло входили в систему водоснабжения. Они предназначались для утоления жажды местных жителей. В Венеции не было ни акведуков, ни источников. Это парадокс города, окруженного водой, погруженного в воду, но не имеющего воды для жизнеобеспечения. Как же ее добыть?
Разными способами. Первый. В земле выкапывалась большая круглая яма – полусфера диаметром около десяти метров. Ее обмазывали глиной, чтобы сделать водонепроницаемой. Заполняли песком, получая фильтр очистки воды. По вершинам большого квадрата сооружали четыре кирпичных отстойника, каждый из которых венчался люком. Сверху укладывали обычную мостовую из серого бута. В центре располагался колодец. Таким образом, вода для приготовления пищи, питья и умывания была фильтрованным дождем, а колодцы, по сути, представляли собой цистерны для сбора и очистки воды. Крыши домов вокруг кампо и кампьелло выполняли роль атмосферных воронок. Дождь лился с них в желоба, стекал по мостовой, поглощался четырьмя люками, устремлялся в кирпичные отстойники и направлялся к центру. Потоки дождя не растекались, поскольку удерживались глиняной облицовкой, которая также отделяла их от грунта, пропитанного солоноватой водой. Они очищались благодаря песчаному фильтру и попадали на дно центрального колодца. Каждый житель мог рассчитывать примерно на десять литров воды в день. Нам для ежедневных бытовых нужд требуется как минимум в тридцать раз больше. В городе было шесть тысяч колодцев. Сегодня они закрыты, но если верно, что вода станет золотом XXI века, возможно, ими снова начнут пользоваться как встарь.