Понедельник 26 марта
В воскресенье я смотрел теннис у нас в трейлере. Папа и мама ушли погулять по лесу, они уговаривали меня пойти с ними, потому что погода хорошая, но я отстаивал свою позицию – это выражение словно нарочно придумано для нашей семьи. На этот раз они отвязались от меня сравнительно быстро. Должно быть, обрадовались возможности побыть вдвоем. После очень драматичной партии шведа разгромили в трех сетах. Итак, я выиграл пари, но мне было грустно, что Полин его проиграла. Поэтому вечером я все же положил в рюкзак кассету с фильмом, который решил подарить Полин, чтобы утешить ее.
После долгих раздумий я выбрал «Эту прекрасную жизнь» Фрэнка Капры: вряд ли можно было найти более подходящее название. Фильм старый-престарый, но в нем столько оптимизма, что он наверняка поднимет ее моральный дух. С 8 до 10 часов у меня было два урока математики – шикарное начало недели, лучше не придумаешь. Я гадал, какой фильм она для меня выбрала. Боялся, что она не захватила его с собой, боялся, что она отменит пари, боялся, что она злится на меня из-за того, что швед проиграл, и будет держаться холоднее, чем в пятницу. Иногда с девчонками сначала делаешь три шага вперед, потом три шага назад, надо к этому применяться. Когда математичка вызвала меня к доске решать уравнение, я забыл, в какую степень надо возвести числа, перепутал икс и игрек, не смог ничего решить и опозорился. Потом с отвращением вернулся за парту, но то обстоятельство, что в 10:15 я увижу Полин, отодвигало все остальное на задний план – или, проще говоря, на остальное мне было начхать.
На перемене я пришел на то место, где мы договаривались встретиться, и стал ждать. Десять двадцать, десять двадцать пять, десять тридцать, Полин не пришла. Я подумал: может, она не любит честную игру, может, забыла о нашей встрече или перепутала день, может, она заболела, или же решила, что не стоит терять время на ничтожество вроде меня, – в общем, перебрал в уме все возможные объяснения, и последнее показалось мне самым правдоподобным. Она опомнилась, осознала, что во мне нет ничего, что заслуживало бы внимания. И к тому же я некрасивый. Мы не обменялись номерами телефонов, я не был знаком ни с одной из ее подруг, и сейчас мне оставалось только уныло сидеть, засунув руки в карманы и делая вид, что у меня все в порядке. Но это была неправда. Прозвенел звонок, и я вернулся в класс совершенно подавленный. До большой перемены я ничего не слушал и не записывал.
Я наскоро поел в столовой и вернулся на то же место, но Полин не появлялась. Я подумал: а вдруг она умерла? Хотя мы бы об этом знали: как-то раз один из учеников лицея умер от лейкемии, и во всех классах в его память провели минуту молчания. Странно все-таки, когда человек умирает в шестнадцать лет: словно его наказали за страшное преступление, которое он даже не успел совершить. И потом, минута молчания – это нелогично. А правильно было бы, если бы мы в продолжение этой минуты вопили во всю глотку. Это бы больше утешило нас – такой вот коллективный вопль всех учеников лицея, который поднялся бы к небу и дал понять: мы не согласны, люди не должны умирать такими молодыми, нам от этого больно. Короче, если такое случилось с Полин, минуту молчания в ее память проведут завтра, когда будет объявлено о ее смерти. В конце концов я пошел домой. Ну, то есть в трейлер.
Когда я пришел, мама сидела на диванчике, заливаясь слезами, а на столе перед ней лежало письмо. Мама сказала, что нам не дали разрешения на постройку дома, так как мэрия собирается реквизировать наш участок для строительства нового здания почтамта. Мы вырыли огромную яму на месте сада, купили блоки для фундамента, нам пришлось выкопать великолепную старую вишню, все было готово для того, чтобы возводить стены нашего дома, и вот оказалось, что у нас нет на это права. Это было административное решение. Я спросил маму: неужели мы теперь всю жизнь будем жить в трейлере? Она сказала, что не знает, что ей надо поговорить с папой, пока ей не удалось с ним связаться, но они обязательно что-нибудь придумают. Но если все подтвердится, это будет большой бедой для нас, потому что мы вложили в это строительство все деньги, какие у нас были. И нам действительно придется долгое время жить, как в кемпинге, а ее такая ситуация совсем не радует. В этот момент я понял, что жить в трейлере ей так же противно, как и мне. И даже если она по видимости смирилась с тем, что, как часто повторяет папа, «в переходный период нельзя обойтись без неудобств», такая жизнь с каждым днем все больше походила на поражение. Хотя она мужественно выдерживала неприязненные взгляды соседей, какая-то часть ее души при этом страдала. Нельзя закупориться наглухо от окружающего мира, даже пластиковые контейнеры для продуктов с гарантированной герметичностью сами собой лопаются в холодильнике. Мама потеряла выдержку так быстро, что я совсем растерялся.