Неужели человеку, чтобы жить в свое удовольствие, вначале надо хорошенько помучиться? Или некоторым удается проскочить между струйками? А те, на кого валится все дерьмо мира, какая им от этого польза? Если она вообще есть. Неужели чем дольше живешь, тем больше страдаешь? Или самое ужасное в жизни время – это детство? Потому что ребенок чаще всего не в состоянии защититься, когда над головой сгущаются тучи и гремит гром. Оказался крайним – получи по полной программе, таков закон джунглей, который имеет силу и в городской среде. А пожалуешься – получишь по двойному тарифу. Когда ты совсем старый, это наверняка тоже плохо, ведь ты не можешь постоять за себя, и есть масса желающих этим воспользоваться. Между детством и старостью у человека наступает средний возраст, возможно, это время передышки. Но, когда видишь в общественном транспорте хмурые физиономии пассажиров, то есть людей, которым примерно от двадцати трех до пятидесяти восьми, трудно поверить, что они проживают лучшие годы своей жизни. Говоря языком статистики, это не представляется доказуемым. Возможно, лучших лет жизни не бывает вообще. Только мгновения, которые надо ловить на лету. И стараться продлить подольше. Как летние каникулы – то, что я люблю больше всего на свете.
Иногда у меня сразу возникает такая масса вопросов, что они прямо расталкивают друг друга, а задать их некому, так что я лежу, глядя на потолок, и никак не могу заснуть. А к четырем или пяти утра на меня наконец наваливается сон. Это еще не настоящая бессонница. Так, любительский уровень. А утром, когда я просыпаюсь, в голове чуть-чуть проясняется, но это только потому, что я забыл вчерашние вопросы. Правда, ненадолго. Но все же какое-то облегчение.
Пятница 16 марта
Сегодня мой отец возвращается домой на уик-энд. По будням он дома не ночует: работа у него в Париже, а сюда, в Монтаржи, ехать слишком долго. Правда, многие все же проделывают это путешествие каждый день, торчат в пробках или сидят на платформе, когда у железнодорожников забастовка, которая всякий раз выливается в войну нервов с министерством транспорта, и по телику только об этом и говорят. Но мой отец часто заканчивает работу очень поздно, как люди из шоу-бизнеса. Он добирался бы до дому глубокой ночью, когда мы с мамой уже спим, съедал бы в одиночестве омлет из двух яиц и смотрел по телику ночные новости, а от этого лучше воздерживаться, особенно если вам часто снятся кошмары.
Работа у отца своеобразная, о ней не очень-то удобно рассказывать, но здесь, в моей тетради я могу написать все – а иначе для чего я ее покупал? Итак, скажу прямо: мой отец – торговый агент. Знаю, это мерзкое занятие. Он ходит по домам и предлагает людям стальные двери, сигнальные устройства, системы безопасности. Такой товар пользуется спросом, ведь в наши дни всем страшно жить, Правда, сейчас кризис, и отец постоянно твердит, что «обстановка осложняется». А я спрашиваю себя: бывает ли такое время, когда обстановка становится проще, и если да, то в чем это выражается? Он считает, что у него вымирающая профессия, потому что люди теперь никого к себе не пускают: повсюду кодовые замки, домофоны, видеокамеры. Хотя в этом отчасти виноват он сам, потому что, предлагая людям охранные системы, подпитывает в них маниакальный страх, вот они и стараются превратить свое жилье в неприступную крепость. Примерно как если бы он продавал им веревку, чтобы они повесились. В общем, люди ведут себя, как камикадзе, но его это, похоже, не слишком волнует. На мой взгляд, все человечество превратилось в коллективного камикадзе, или, по крайней мере, имеет такую тенденцию; как иначе объяснить наркоманию, вырубку лесов, перенаселение, использование допинга в спорте, приводящее к раку поджелудочной железы, а кроме того – пестициды в капусте? И это еще не все, и перечислять надо было в другом порядке, но, думаю, вы уловили мою мысль. Наверно, это такая форма героизма – расшибать себе лоб о стену. В прошлом году я видел фильм про самураев, японских воинов, которые, утратив честь, кончали жизнь самоубийством. Возможно, человечество каким-то образом утратило честь: это объяснило бы его тягу к самоубийству.