— Когда мы были молодыми, восточные европейцы всегда казались нам чужими, — говорит Лукреция, недовольно морща нос, — не итальянцами… Но когда я познакомилась с ними ближе, то убедилась, что они прекрасно говорят по-итальянски, буквально без акцента. Даже не скажешь, что они не итальянцы! Они изумительно интегрируются, ведут совершенно итальянский образ жизни.
— Когда живешь в нестабильной стране и знаешь, что со дня на день все может в корне измениться, поневоле научишься приспосабливаться, — развивает ее мысль Стеф. — Люди из этих стран, куда их ни помести, везде сумеют прижиться.
— Хорошо, что у них белый цвет кожи, так что одним барьером меньше, — не могу удержаться я от замечания.
— Нет. Дело не в цвете кожи, — резко, раздраженно бросает Стеф, но разговор уходит в сторону.
Позднее тем же вечером при содействии Джиневры и Стеф я могу испытать, насколько удобна в Италии система частного медицинского обслуживания. Для участия в марафоне мне необходима справка от врача, и Джиневра предоставляет мне возможность нанести одноразовый визит к ее доктору. Приемная, расположенная на углу Риальто, с моей стороны, длинная и узкая. Приглушенный свет, приятный аромат… В дизайне интересно обыграны старинные деревянные колонны-подпорки — создается впечатление, будто мы находимся в вестибюле шикарного нью-йоркского отеля эпохи двадцатых годов прошлого века.
Стефания, которая привела меня сюда, входит и спрашивает у сидящих, кто последний.
— Смотря к кому вы, — отвечает одна из женщин.
Следует милая, сердечная беседа. Дама сообщает, что принимают два доктора, и попутно поясняет, кто к какому врачу направляется. Я прячусь за плечом Стефании, думая о том, что никогда не смогла бы жить здесь постоянно. Мне не дано быть настолько непринужденной, я не способна освоить тонкости венецианского этикета, вызубрить церемонный ритуал каждодневного обмена любезностями — ни дать ни взять диалог из учебника итальянского языка для иностранцев.
Мы садимся, раскланиваясь налево и направо. В руках у Стеф пластиковый пакет с кожаными уличными туфлями, которые она только что сменила. Сидящий через два стула от нас мужчина снимает с резной спинки свое пальто, давая ей возможность поставить пакет на стул. Неписаное венецианское правило: не ставьте пластиковые пакеты на пол. Почему — мне неизвестно и непонятно. Исподтишка наблюдаю за людьми, как всегда элегантными донельзя. Вот, к примеру, пожилая синьора: костюм цвета кофе с молоком, шикарная кожаная сумка (цвет сливочной карамели), тени на веках, заколка для волос, часы, туфли — всё в тон. Мне становится ясно: даже умирая, она найдет в себе силы проследить, чтобы ее наряд был безупречным.
— О боже, — я озираюсь по сторонам. — Это поразительно! Смотри, как все шикарно.
— Что-то тут тихо, — разочарованно замечает Стеф. — А ведь обычно можно подслушать такие интересные разговорчики! Но посмотри, какие колонны классные.
— В Англии в подобной очереди разговаривать не полагается. Абсолютно. Сидишь, глядя прямо перед собой. И никаких разговоров!
Наконец подходит наша очередь. В кабинете пахнет розами и фиалками. Доктор — милейшая миниатюрная женщина: бледное овальное личико, нежная кожа, мягкие глаза светло-карего цвета, короткие волосы блестят, как соболий мех; белый халат туго накрахмален. У нее подкупающая манера говорить — интонации просительные, словно она умоляет о чем-то, прижимая руку к сердцу.
Доктор доброжелательно-вопросительно смотрит на нас, и Стеф начинает свою скороговорку, в этом ее трудно превзойти:
— Добрый вечер, доктор, мы подруги Джиневры Тедальди, вашей пациентки. Моя подруга англичанка, ей требуется справка от врача для участия в марафоне… Вы не против, если я сяду? Благодарю вас… Мы просто хотели узнать, что для этого необходимо.
Выясняется, что для участия в марафоне требуется сдать анализы мочи и крови, пройти тест на дыхание, сделать рентгеновский снимок грудной клетки и еще что-то. Странно, что здешние организаторы ставят такие условия. В Лондоне достаточно заплатить регистрационный взнос, и тебя без долгих разговоров запихнут в загон вместе с другими такими же придурками.
Доктор звонит коллеге, чтобы договориться об анализах, разговор у них восхитительно светский:
— Добрый вечер! Доктор Джулио? Я очень надеюсь, что я… О, у меня все прекрасно. Благодарю, как вы любезны… Знаете, у меня тут молодая дама, которая планирует принять участие в марафоне…
Она записывает мое имя и просит расписаться на листке бумаги для подтверждения того, что я была у нее на приеме. Бумага, как я невольно замечаю, явно изготовлена на заказ, фамилия врача начертана красноватым курсивом. Происходит препирательство — синьора очаровательно смущается и так и не соглашается принять плату за свою помощь. Она будто осыпала нас волшебным порошком с кончиков своих изящных пальцев — после разговора с ней мы вспархиваем, как феи, и плывем по воздуху.