Умный, обаятельный, богатый, красивый, загадочный, окутанный аурой страсти и тайны! Они познакомились в одном из ночных клубов, в который Аглая пришла, чтобы написать очередной материал о флирте в журнальную рубрику. Она села в уголке, заказала выпивку и кофе и начала присматриваться к посетителям: кто с кем, во что одеты, что делают, а чего не делают, что пьют, как танцуют и прочие детали, возбуждающие интерес у ее читательниц.
Госпожа Соломирская уже почти начала скучать и тут встретила пристальный взгляд его темных, каких-то необычных глаз – и все… Она почувствовала, что хочет мужчину, пожалуй, впервые в жизни, до головокружения и судорог в груди.
«Так вот как это бывает!» – мелькнула мысль в ее отуманенном страстью сознании, чтобы тут же исчезнуть, уступить место бездумной, ни на что не похожей истоме, ломоте во всем теле, непреодолимом желании, чтобы Он подошел, сказал ей что-то, взял за руку, обратил на нее внимание, наконец…
Она почувствовала, что теряет сознание, что сейчас она просто-напросто упадет, как срезанный безжалостной рукой цветок. О господи! Что это с ней? Неужели… любовь?
С этого мгновения вся жизнь Аглаи Петровны полностью и целиком изменилась, превратившись в сказку «Тысячи и одной ночи». Загадочный мужчина все-таки подошел к ней – не мог не подойти. Зачем тогда бог дал ей такую красоту, если она не может привлечь желанного человека? Вот и привлекла…
Госпожа Соломирская тряхнула головой, отгоняя сладостные видения, сцены страсти. Оказывается, она совсем не холодная, а весьма даже горячая женщина. Слишком горячая! Слишком страстная, порывистая, слишком нежная, слишком восторженная, слишком впечатлительная, слишком любящая… Просто умирающая, растворяющаяся от любви, от желания, от огня в сердце…
Забывшись, она чуть не уронила купленную картину. Надо торопиться, кроме свидания, у нее еще сегодня деловая встреча за городом, на которую нельзя опаздывать!
Аглая Петровна ехала в такси на вечернюю деловую встречу. После сегодняшнего свидания ее сердце неистово колотилось, в груди горело, в голове непрерывно стучали маленькие назойливые молоточки, не давая ей расслабиться ни на минуту. Она старалась и не могла отогнать от себя картину происшедшего, до мельчайших подробностей врезавшуюся ей в память. До самой смерти она не забудет ни одной детали, ни одного слова, ни одного вздоха, ни одного жеста…
– Куда поворачивать? – спросил таксист, глядя на странную пассажирку. Ее глаза лихорадочно горели, на бледном лице выделялся неестественно яркий румянец. Плохо ей, что ли? Еще этого не хватало! Уже смеркается, а до ближайшей больницы далеко.
Женщина не сразу ответила. Она подняла затуманенные воспоминаниями глаза, пытаясь понять, чего от нее хотят.
– Поворачивать куда? – повторил таксист. – Направо или налево?
– А… – пассажирка словно очнулась. – Налево, пожалуйста.
Вокруг быстро темнело. Дорога петляла меж густых зарослей. На небе, над самыми верхушками деревьев блестело несколько зеленоватых звезд.
– Прохладно… прикройте окно, – попросила женщина, и таксист поднял стекло со своей стороны.
– Куда дальше?
– Еще немного вперед, – сказала Аглая Петровна, зябко поводя плечами. – Вон к тому дому!
В темноте почти ничего не было видно. Фонарей здесь, в небольшом дачном поселке, не было. И только луна давала немного света.
– Этот дом?
– Кажется, да! Подождите минутку, я проверю, – пассажирка полезла в сумочку, достала блокнот и проверила адрес. – Лесная, двадцать три. Вы что-нибудь видите?
Водитель включил дальний свет, пытаясь разглядеть номер на доме.
– Кажется, это то, что вам надо, – сказал он. – Идите посмотрите, я подожду.
Женщина была очень красивая, просто удивительно, какая красивая! Ему редко приходилось видеть таких. Может быть, даже никогда. Хотелось услужить такой интересной даме.
– Да, подождите меня, пожалуйста! Я быстро. Если хозяин дома, то мы немного поговорим: мне нужно интервью для журнала. Не могу сказать вам точно, сколько буду занята. Но вы не уезжайте, я вам заплачу.
Она казалась немного растерянной. Видно было, что ей не хочется идти в дом. Вокруг двора был забор-сетка, калитка приоткрыта.
– Осторожнее, там может быть собака! – предупредил водитель.
Женщина была такая прелестная, беззащитная – ему хотелось утешить ее, может, пойти вместе с ней, чтобы она чувствовала себя более уверенно.
– Да?
Аглая Петровна с опаской заглянула внутрь двора. Там действительно оказался вольер с собаками, но он был закрыт. Она глубоко вздохнула и, скользнув в калитку, пошла по дорожке к дому. Под крышей открытой веранды горела одна-единственная лампочка. Окна в доме все были темные, кроме одного. В саду шумел ветер, принося запахи цветущих деревьев и дыма.
Водитель смотрел, как пассажирка искала звонок, потом постучала. Никто не открывал. Женщина немного постояла, оглянулась, махнула водителю рукой и вошла внутрь. Видимо, дверь оказалась не заперта. Таксист зевнул и посмотрел на часы. Было уже без пяти девять. Вокруг стояла непривычная для городского жителя тишина, нарушаемая только шумом ветра в садах. В это время начала лета люди еще не приезжали за город. Дома вокруг наверняка пусты. В июле тут будет повеселее. А сейчас… Даже собаки бродячие сюда не забегают!
Водителю отчего-то стало неуютно. Хоть бы пассажирка быстрее вернулась! Ему совсем не хотелось стоять тут, в темноте и одиночестве. Может, закурить? Как назло, он никак не мог найти спички. Где-то в кармане должна быть зажигалка. Он порылся в карманах – зажигалка нашлась, но она не работала.
– О черт!
Таксист захлопнул дверцу, включил музыку и прикрыл глаза, откинувшись на сиденье. Он чувствовал какую-то неприятную тревогу. Что-то было не так.
– Да что за черт! Это все нервы. День сегодня был непростой, много езды, много суеты, разговоров.
Он открыл глаза и снова посмотрел на часы. Прошло только три минуты… В это мгновение раздался душераздирающий, пронзительный женский крик, громко залаяли собаки в вольере. Таксист вскочил как ужаленный. Это из дома! Что-то случилось там, за толстой дверью из мореного дуба. Что же делать? Может, вызвать милицию?
Он выскочил из машины и подошел к приоткрытой калитке, глядя на дом. Дверь открылась, и из нее выбежала женщина, его пассажирка, закрывая лицо руками. Водитель, оглядываясь, поспешил ей навстречу, подхватил под руку. Она была едва жива от страха, вся дрожала, по красивому лицу текли слезы.
– Что случилось? На вас напали?
Она не могла вымолвить ни слова и только трясла головой, нервно всхлипывая. Таксист вспомнил, что у него в аптечке есть успокоительное. Он хотел достать его, но пассажирка не отпускала его, вцепившись в руку.
– Там… там… – она обернулась в сторону дома и тут же спрятала лицо на его груди.
– Что там? – водитель ощущал, как липкий пот стекает по его спине. Он испугался, сам не зная, чего.
– Там… убили…
– У меня рация, – сказал он женщине. – Мы сможем вызвать милицию, если вы расскажете, что случилось.
– Там… убитый… – наконец смогла выговорить Аглая Петровна, сама не веря, что все это происходит не с кем-нибудь другим, а именно с ней. И эта полная душистой прохлады ночь, и это приткнувшееся к забору такси, и этот симпатичный молодой водитель, и этот одинокий дом с единственным освещенным окном, и лежащий в доме страшный мертвец…
Глава 3
Чтобы у пирога получилась румяная корочка, Ева оставила его еще на полчаса в духовке. Олег Рязанцев, ее муж, любил пироги. А она любила делать ему приятное. Именно так – любила. Потому что теперь кое-что изменилось. В их семейной жизни образовалась серьезная трещина, которая становилась все шире и шире. И пироги Ева пекла скорее по привычке, чтобы не нарушать заведенный порядок, а не от души, как раньше.