– Елена, это Косс, Косс – отличный парень, который собирает арендную плату за нашу квартиру! Садись, Косс…
Он попытался было встать, но сразу сел обратно.
– Выпей, Косс…
Я схватил его за волосы, запрокинул ему голову и вылил все, что оставалось в кувшине на него.
Елена не шевелилась. Она, должно быть поняла, что означал этот жуткий глоток вина.
– Это твое вино. А теперь, – сказал я, все еще прежним приветливым тоном, – я собираюсь убить тебя, Косс!
Елена потянулась через стол.
– Марк.
Косс посмотрел на нее с тем, что должно было выглядеть (для агента) как благодарность.
– Если это тот человек, который занимался сдачей в аренду нашей квартиры, – сказала Елена Юстина своим самым изысканным тоном, – то я хотела бы быть тем, кто сам убьет его!
Косс взвизгнул. Ее холодный, аристократический тон, был более пугающим, чем вся моя жесткость. Я отпустил его. Он распрямился, потирая шею. Он огляделся, осматривая таверну в поисках помощью Все, кого он видел, отворачивались. Они знали этот сорт людей, к которому он принадлежал. Если бы я убил его, никто не пришел бы ему на помощь. Люди надеялись, что я сделаю это. Елена бы приобрела среди соседей популярность. Если бы она стала его убивать, люди, вероятно, помогли бы ей.
Я вернулся на свою сторону стола и сел рядом со своей девушкой.
– Ты выбрал неправильный день, Косс, – мрачно сказал я, – календы сентября это белый день в календаре, а как неудачный люди помечают завтрашний день. Никакого стиля, Косс! Как твоим арендаторам тут планировать заранее?
Он начал что-то бормотать. Я прервал его, повернулся к Елене и тихо спросил ее:
– Сегодня утром я заметил, что нанятые домовладельцем строители начали работы на первом этаже. Они были еще там, когда ты вышла?
– Они только что закончили, – ответила Елена, – они убирали леса, которые были у входа.
– Небольшая путаница, – пробормотал Косс, все еще не догадываясь, когда стоит бросить блефовать. – Должно быть что-то испортили…
– Меня, к примеру!
– Извини, Фалько, – неохотно ответил Косс, зная, что его череп может оказаться сокрушен моим кулаком.
– И ты меня, Косс.
– Хозяин заплатит компенсацию.
– Он сделает это, Косс! Это было бы очень разумно!
– Каким образом, – задала вопрос Елена, – он сможет компенсировать жизнь старушки с пятого этажа, которая умерла?
– Непредвиденный просчет нашего инженера-строителя, – увильнул он, пытаясь оправдаться, он, должно быть, отрепетировал эту фразу для выступления в суде.
– Скорее радикальный способ решения проблем с ее арендой! – вступил в спор я.
Косс вздохнул. Наконец до него дошло, что я знаю достаточно, и увиливать бесполезно. Он был ленив, и ненавидел осложнения. Мой напор так его расстроил, что он не мог отвечать, поэтому я подсказал:
– Домовладелец пытался выселить старуху, прекратив с ней арендный договор, тогда бы он мог снести здание и построить более престижное. Когда она отказалась съехать с квартиры, этот благотворитель избавил ее адвокатов от возможности обчистить ее карманы, так как дом был бы снесен тем или иным способом!
– Но почему бы просто не предупредить ее? – требовательно спросила Елена.
– Мы предупреждали. Ну, – признался агент, – мы должны были это сделать. Старая склочница жила там так долго, что я забыл про нее. У нас огромное число арендаторов. Я не в состоянии помнить всех. В июне она приковыляла в контору и заплатила, ворча себе под нос, как и все остальные, поэтому я поспешил как можно быстрее выставить ее, и только когда она ушла, кляня меня на все корки, я обратил внимание на ее адрес. Владелец дома никогда не давал мне четких указаний об этом здании, поэтому я просто оставил все как есть. Наступил июль, и домовладелец вдруг решил перестраивать дом, но так как старуха выплатила за аренду вперед, мы застряли бы на целый год.
– Почему же, – спросила Елена, – ты тогда заключил новый договор аренды с нами?
Он скорчил рожу, как будто ему стало стыдно. Я поверил в его раскаяние не больше, чем в раскаяние кота, сожравшего цыпленка144. Елена, вероятно, выразилась бы изящнее, но чувствовала она тоже самое.
– Сделай вид, будто все отлично, – заявил я. – Когда дом рушится, легче уйти от наказания, если домовладелец сделает вид, что заселял пустующие квартиры. Таким образом это будет выглядеть не как преднамеренный снос, а как несчастный случай при ремонте. Горькая удача для арендатора (если ты случайно выжил) – тебе возвращают арендную плату за оставшийся срок, так что ты можешь выразить свою благодарность и проваливать!
– Я же сказал тебе, что аренда на короткий срок, – проворчал Косс, тоном, как будто он был убежден в своей правоте.
– Прошу прощения! Я должно быть неправильно понял мой договор. Я не сообразил, что в нем сказано "на шесть месяцев, или пока дом не рухнет".
– Мы можем вернуть тебе деньги, пропорционально сроку, – начал было Косс. Его рот никогда не закрывался, подобно дверям храма Януса145.
– Неверно! – воскликнула Елена. – Ты полностью вернешь Дидию Фалько все деньги, а в добавок заплатишь компенсацию за утраченные вещи и мебель!
– Да, госпожа.
Концепция, что существуют мужчины, дающие поспешные обещания, а потом передумывающие, была знакома моей любимой.
– Ты напишешь расписку для нас к своему банкиру. Здесь и сейчас! – решительно потребовала Елена.
– Да, госпожа. Если вы хотите срочно обрести новую крышу над головой, я, возможно, смогу что-нибудь найти.
Он был настоящим агентом, истинный дурак.
– Еще одно из твоих особых предложений на ограниченный срок? – ухмыльнулся я.
Елена взяла меня за руку. Мы посмотрели на него.
Елена Юстина сбегала к местному торговцу канцелярскими принадлежностями, пока я и Косс оговаривали цену за мою потерянную мебель. Я развернулся вовсю, и согласованная компенсация была гораздо больше, чем стоила моя мебель.
Вернувшись, Елена продиктовала текст платежного поручения.
– Выпиши это на даму, – приказал я. – Ее имя Елена Юстина, она заведует всеми моими счетами.
Косс выглядел удивленным. Как выглядела Елена, я не могу сказать, так как старался на нее не смотреть.
Мы достигли того момента, когда или должны были отпустить агента, или его арестовать. Это была Елена, кто сказала спокойно:
– Я хотела бы знать имя нашего небрежного домовладельца.
Косс занервничал; я подтвердил его опасение:
– Вернуть наши деньги, это только первый шаг.
– Он должен быть привлечен к суду, – сказала Елена.
Косс начал было шуметь, но я резко его одернул:
– Твой хозяин допустил небольшую ошибку. Эта дама, которая сегодня едва не погибла при этом, так называемом несчастном случае, дочь сенатора. Когда ее отец услышит, что приключилось с его сокровищем, он обязательно поднимет вопрос о халатности домовладельца в Курии – и это будет еще не конец всему!
Последняя вещь, которую желал бы Елена, это сообщить своему отцу, о том, как может быть опасной жизнь со мной. Но он обязательно узнает, и Камилл Вер был одним из немногих в Сенате, кто был бы готов заняться этой проблемой.
– Я все равно хочу узнать, – сказал я. – Просто скажи мне, Косс. Тогда я смогу лечь спать этим вечером с чистой совестью, сказав себе, что не вручал себя и свою драгоценную любовь этому ужасному Присциллу!
Он вздохнул с облегчением:
– Ох, нет, Фалько!
– И кто же тогда?
Он стал исповедоваться, захлебываясь словами:
– Я работаю на Гортензиев. Нов владел твоей арендованной квартирой.
LIX
Я вцепился своими почерневшими клешнями в его мешковатую тунику и встряхнул его так, что его зубы клацнули.
144
фраза в оригинале звучит как "I would not trust him as far as I could see up a camel's backside at midnight". Но оборот "верил не далее" не характерен для русского языка.
145
двери храма Януса в Риме были открыты, если Рим вел какую-либо войну. Плутарх писал, что запирать его двери случалось очень редко когда.