Так как минимальный возраст для освобождения раба составляет тридцать лет, проницательный взгляд на Поллию позволял полагать, что она уже минимум десять лет как свободная. Возможно, и больше, подумал я бестактно по отношению к возрасту женщины.
– У вас установившееся хозяйство; вы явно процветаете. Об остальном несложно догадаться: сюда может прийти посторонний – возможно шлюха, но мы перейдем к ней через минуту – и схватить ваш незанятый конец. Вы хотите, чтоб я отшил ее?
– А ты догадлив, Фалько.
– Я люблю быть сытым… Как далеко зашло дело?
– Гортензий Нов формально обручен.
– Неосторожный человек! Прежде чем я соглашусь взяться за это дело, – я глубоко задумался, – скажи мне, почему я должен думать, что ты и Атилия просто не раздражены от того, что эта умная ловкачка может порушить ваш привычный распорядок в доме?
Поллия, кажется, признала этот вопрос справедливым.
– Естественно, нас заботит счастье нашего старого друга.
– Естественно! – воскликнул я, – Как я понимаю, вопрос заключается в деньгах?
– Если Гортензий Нов приведет в дом невесту, у которой будут добрые намерения, мы только поприветствуем ее.
Я посчитал чудом, что две женщины смогли разделить одно хозяйство, не говоря уж о трех. Я так и сказал. Она объяснила, как они достигли гармоничного сосуществования:
– Феликс и я живем в этом крыле; Крепито и Атилия в противоположном. Мы встречаемся для дел и развлечений в официальных помещениях в центре дома…
– А куда запихнули Нова?
– У него роскошные апартаменты на втором этаже, они его вполне устраивают, Фалько.
– Мы, холостяки, имеем умеренные запросы. Но если он женится, вы сможете разместить третью супружескую пару? – спросил я, задаваясь вопросом: было ли все с чем я должен был разобраться, обычной жилищной проблемой, которая так затрудняет семейную жизнь в Риме.
– Достаточно просто, – Сабина Поллия пожала плечами. – Наш архитектор пристроит новое крыло.
– Тогда мы подошли к главному вопросу: если Нов и его жена не создадут проблем внутри семьи, в чем тогда состоят твои и Атилии претензии к его подруге?
– Мы полагаем, она намерена его убить, – сказала Сабина Поллия.
VI
Информаторы — люди простые. Есть труп – мы отвечаем, что надо искать убийцу, но мы предпочитаем сперва иметь труп; это выглядит логичнее.
– Госпожа, в приличном римском обществе, говорить об убийстве до того, как оно произошло, считается невежливым.
– Ты думаешь, я выдумываю! – Поллия закатила свои прекрасные глаза.
– Это звучит настолько смешно, что я принимаю тебя всерьез! Когда люди выдумывают, они обычно сочиняют историю, чтоб выглядела правдоподобной.
– Я говорю правду, Фалько.
– Убедите меня.
– Эта женщина уже была замужем - три раза!
– Ах, мы живем во времена упадка нравов. Сейчас нужно минимум пять раз сыграть свадьбу, чтоб это считалось предосудительным…
– Ни один их ее мужей долго не прожил… – настаивала Поллия; я продолжал скалить зубы. – И каждый раз она шла с похорон всё богаче!
Я убрал усмешку с лица.
– А! Деньги придают этой истории налет истинности… Кстати, как ее зовут?
Поллия пожала плечами (небрежно продемонстрировав свои белые плечи между складками заколотых рукавов).
– Она называет себя Северина. Я забыла ее второе имя.
Я сделал пометку в своей записной книжечке стилом, которое держал наготове: "Личное имя — Северина; Фамилия - неизвестно…"
– Она привлекательна?
– Юнона, откуда мне знать? Она должна что-то иметь, чтоб склонить к браку четырех различных мужчин – состоятельных мужчин.
Я сделал еще пометку, на этот раз мысленно: "яркая личность" (это может создать трудности), и, "возможно, умна" (еще хуже!).
– Она делает тайну из своего прошлого?
– Нет.
– Выставляет его напоказ?
– Тоже нет. Она только дает понять, что все три случая с недолго прожившими мужьями, были самыми банальными.
– Умна.
– Фалько, я уже сказала тебе, что она опасна!
Вещи начали выглядеть интригующими (я был мужчиной; я был нормальным: опасные женщины всегда меня очаровывали).
– Поллия, давай решим, что ты хочешь от меня: я могу расследовать прошлое Северины, надеясь пригвоздить ее за какую-нибудь промашку…
– Ты не найдешь доказательств. После смерти ее третьего мужа делом занимался претор, – пожаловалась Поллия, – ничего из этого не вышло.
– Преторы тоже могут не заметить важных вещей. Это может быть нам на руку. Даже охотники за золотом всего лишь люди; и они делают ошибки. После трех удачных случаев люди начинают считать себя полубогами; именно тогда, подобные мне люди, и могут заманить их в ловушку. Скажи, Гортензий Нов знает ее историю?
– Мы уговорили его спросить ее. У нее был готов ответ на любой вопрос.
– Профессиональная невеста должна быть подготовлена. Я попытаюсь спугнуть ее тем или иным способом. Иногда, оказывается достаточным просто показать, что за ней следят, и они удирают, чтоб начать охотиться на более легкую добычу. Вы думали предложить ей деньги?
– Если это поможет. У нас много денег.
Я улыбнулся, подумав о счете, который выставлю. Я знал богачей, что делали из своего состояния тайну, и я знал людей, которые владели своим состоянием, и относились к этому с легкостью. Вульгарное хвастовство Сабины Поллии заставило меня понять, что я встретился с новым наглым миром.
– Я узнаю ее цену, а потом…
– Если она у нее есть!
– Она обязательно есть! И непременно будет меньше, чем Гортензий Нов воображает. Понимаешь, знание того, в какую малую сумму тебя оценивают, часто помогает увлеченным влюбленным взглянуть на предмет своей страсти иными глазами.
– А ты, Фалько, циник!
– Я часто работал на мужчин, которые думали, что они влюблены.
Она лукаво посмотрела меня через полузакрытые веки. Мы снова свернули на скользкий путь.
– Фалько, ты не любишь женщин?
– Я люблю их!
– Кого-то особо?
– Я сам особенный, – огрызнулся я грубо.
– У нас другие сведения.
Их сведения устарели.
– Я спрашиваю, – Поллия постаралась оправдаться с видом нахальной невинности, – потому, что мне надо знать, не будут ли тебе опасны чары Северины…
– Северина оставит любые поползновения на мой счет, как только узнает, что в моем денежном ящике лежат лишь свидетельство о моем рождении, увольнительная с военной службы и несколько дохлых мотыльков моли.
Я повернул разговор обратно к делам, получил еще немного полезных сведений, в которых я нуждался (адрес, имя претора, и, что самое важное, договоренность о моем гонораре), и попросил разрешения удалиться.
Когда я спускался по широким мраморным ступеням лестницы, скорчив гримасу, от того, что они были скользкие (как и хозяева дома), я заметил, что прибыл паланкин.
При нем было шесть одетых в синие туники огромных, широкоплечих, черных и лоснящихся нумидийцев, которые могли бы пройти весь Форум от Государственного Архива до Дома Весталок, ни разу не сбившись с шага несмотря на толпу. Паланкин был резной, блестящий, инкрустированный черепахой, с малиновыми шторами, лакированными горгонами на дверцах и серебряными украшениями на концах шестов. Я сделал вид, что подвернул лодыжку, и под этим предлогом задержался, чтоб посмотреть, кто из него выберется.
Я не жалел, что задержался.
Я решил, что это Атилия.
Она закрывала нижнюю половину лица вуалью, чтоб выглядеть привлекательнее, над вышитым краем вуали светились темные, влажные глаза, выдававшие восточное происхождение. Она и Поллия имели доступ к большим деньгам, и, очевидно было, тратили на себя столько, сколько хотели. Она звенела дорогими украшениями филигранной работы. На ней было столько золота, что для одной женщины было просто незаконно. Ее платье цвета аметиста переливалось такими оттенками, словно краску делали из перемолотых драгоценных камней. Когда она ступила на лестницу, я приветствовал ее самым любезным жестом и отступил в сторону.