– Вы хотите сказать, что я совершенно здоров? – удивился землянин.
– Можешь не волноваться, – ответил чиновник. – Мы проверили каждую твою мысль. И не нашли ни одной, которая не приходила бы нам в голову десять тысяч лет назад. Ты, должно быть, прибыл сюда из очень примитивного мира.
Джонатан Свифт Сомерс-Третий, как и большинство великих американских писателей, родился на Среднем Западе. Его отец мечтал о славе поэта, но его незаконченная поэма увидела свет лишь через много лет после его смерти. Саймон однажды совершил паломничество в Петерсбург, штат Иллинойс, где похоронили его кумира. Гранитный памятник был сделан в виде инвалидной коляски с крыльями. Эпитафия на нем гласила:
ДЖОНАТАН СВИФТ СОМЕРС-ТРЕТИЙ
1910–1982
Он не нуждался в ногах.
С десятилетнего возраста Сомерс был парализован ниже пояса. В те дни еще не существовало вакцины против полиомиелита. Сомерс никогда не покидал кресло-коляску или родного города, но его разум странствовал по всей вселенной. Он написал сорок романов и две сотни рассказов, в основном о приключениях в космосе. Когда он только начал писать, то описывал подвиги землян на Луне и Марсе. Когда на них высадились космонавты, он перенес место действия на Юпитер. После Юпитерианской экспедиции он начал писать об астронавтах, путешествовавших в глубинах космоса. Он считал, что при его жизни люди не покинут пределов Солнечной системы, и оказался прав.
Фактически, не имело значения, высаживались ли космонавты на планетах описанных им миров. Его книги о Луне и Марсе по-прежнему пользовались у читателей популярностью – даже после того, как полеты туда стали обыденным делом. Не имело никакого значения то, что Сомерс на сто процентов ошибался по поводу этих планет. Его книги были полны поэзии и драматизма. Люди, которых он изображал, были куда более реальны, чем те, что действительно летали туда. По крайней мере, они были интереснее.
Сомерс принадлежал к той же писательской школе, что и великий французский романист Бальзак. Последний утверждал, что ему легче описывать место, о котором он ничего не знает. Всякий раз, попадая в город, который он описывал в своей книге, Бальзак бывал разочарован.
Рядом с могилой Сомерса была могила его отца.
ДЖОНАТАН СВИФТ СОМЕРС-ВТОРОЙ
1877–1912
Я пытался парить на крыльях поэзии.
Не издав ни строчки, не сделался нытиком.
И пускай не дано мне пробиться в гении,
Зато избежал я презрения критиков.
А вот его сыну рецензенты изрядно попортили кровь. Сомерс был признан великим писателем, лишь дожив до весьма преклонных лет. Получая Нобелевскую премию по литературе, он заявил: «Это не заживит ран». Он знал: критики никогда не признают своей неправоты. Травля продолжится.
Саймон был обеспокоен тем, что он тоже может расстроить шалтуниан. Нет, он не вкладывал им в уши никаких новых идей. Все, что он делал, это задавал вопросы. Одна беда, вопросы частенько бывают опаснее, чем пропаганда. Они порождают новые мысли.
С другой стороны, вряд ли ему удастся заронить в умы шалтуниан искорку новизны. По большому счету, взрослые особи присутствовали в этом мире не более одного дня. Молодежь же была слишком занята играми и подготовкой к тому времени, когда они перестанут быть полноправными хозяевами собственных тел.
Ближе к концу своего пребывания на Шалтуне, одним прекрасным солнечным утром, Саймон покинул корабль, чтобы посетить Храм Шалтун, намереваясь посвятить день изучению тамошних обрядов. Шалтун была главным божеством планеты, ее ближайшим земным эквивалентом являлась Венера или Афродита. Он шагал по улицам, которые показались ему подозрительно пустыми. Он уже начал ломать голову над тем, что происходит, когда внезапно раздался дикий крик. Он побежал к дому, откуда тот доносился, и распахнул дверь. В прихожей дрались мужчина и женщина. У Саймона было правило никогда не вмешиваться в семейные ссоры. Замечательное правило, которому, однако, истинно гуманная личность была не в силах следовать. Еще минута, и одна или обе истекающие кровью и покрытые синяками стороны падут замертво. Саймон встал между ними, однако тотчас отскочил назад и кинулся наутек. Как и следовало ожидать, противники обратили свою ярость против него.
Поскольку они бросились за ним вдогонку, он тут же дал стрекача. Он, только пятки сверкали, летел по улице, и из домов, мимо которых он пробегал, слышались истошные вопли. Завернув за угол, он на бегу врезался в беснующуюся толпу. Казалось, каждый в ней был одержим желанием убить кого-нибудь в пределах досягаемости их кулаков, ножей, копий, мечей и топоров. Кое-как выбравшись наружу, Саймон, пошатываясь, вернулся на корабль, где его радостно встретил скулящий Анубис, и, задраив за собой люк, прополз в лазарет, где перевязал свои многочисленные раны.