Мысленно я прикидывала, стоит ли рассказать Розе о нашей «маленькой истории». Но доводов «против» было больше. В первую очередь, я не хотела, чтобы она разочаровалась в своём любимом брате. Мы знакомы больше полугода, и одна истина, которую я усвоила за это время, состоит в том, что для каждого из них семья — святое. Их отец настолько правильно вёл себя, настолько правильно воспитал своих детей, что они никогда не искали подвоха друг в друге и искренне любили каждого из членов семьи. Единственной, как я поняла, кто не смирился с таким положением дел, была мать Феликса — тикин (госпожа) Мэри. Но даже тот яд, которым эта женщина старалась пропитать сына, чтобы тот плохо относился к новой семье отца, не помог. Феликс, надо отдать ему должное, был образцовым братом, сыном, другом, человеком — вообще образцовым. Видимо, всё плохое в нём проснулось только с появлением меня в его жизни. Очень льстит, с горечью подмечала я. Чем я заслужила такой «подарок» судьбы — понятия не имею. Но готова биться об заклад, что в этом зале единственной, кто сможет что — то негативное рассказать о Феликсе, была я.
И мне не составило труда понять, что это ещё один камень в мой огород. Он не особо рад тому, что я могу осквернить его в глазах семьи. Но зачем мне это надо?..
Я старалась избегать любых контактов с ним. Даже в дамскую комнату ходила под ручку с Розой в сопровождении Мариам. Как бы жарко мне ни было, я ни за что бы не вышла на балкон, или на улицу. Я просто не хотела, чтобы у него была возможность возникнуть рядом со мной. А он пойдет — я это знала. Эту решимость я успела заметить в огне его глаз, когда увидела в первые минуты вечера.
Он обещал превратить меня в пепел…
10
Время от времени я вспоминаю разговор с Мариной в больнице. И закономерный вопрос пульсирует у меня в голове: смогла бы я родить от Феликса?
Мы с ним связаны браком. Но эта связь — всего лишь пустое слово. Почему так получилось? Почему в 21 веке, где уже давно закрывают глаза на традиции и устои, именно мы вдруг оказались пленниками приличий и были вынуждены пожениться? Господи, да я плевать хотела на свою испорченную репутацию. Я бы уехала к чертям подальше от этого места. Но меня ни разу никто не спросил, чего хочу я. Здесь роль играла только престижность этой семьи и тот позор, который Феликс мог навлечь на себя из — за поступка в день свадьбы Розы…
Банальная мужская самоуверенность сгубила его. И меня заодно.
Что теперь делать?
Мы ровно восемь месяцев женаты. Тупик, в котором я сейчас живу, заставляет пересматривать свои чувства. Да, я его ненавижу. Всей душой ненавижу. За то, что посмел так со мной обращаться, за то, что причинил столько боли… Из — за него я живу, словно в тюрьме. Мне стыдно рассказать своей семье, какие обстоятельства вынудили меня выйти замуж за Феликса. Я просто не имею права озвучивать эту правду. Вся моя родня в городе удивляется и недоумевает, как я могла скрывать от них свои отношения с Феликсом до свадьбы. Они думают, у нас любовь. Мама каждый раз счастливо щебечет по телефону, как рада, что хотя бы один из её детей устроил свою жизнь. Как, ради всего святого, мне убить в ней эту надежду на светлое будущее? Я не осмелюсь добавить к имеющимся проблемам ещё одну в лице дочери — разведёнки. Мне легче сразу умереть.
Ох, этот город…эти сохранившиеся законы… Уважение — единственное, что осталось у моей семьи после финансового краха. Если у них отнимут и это… Даже думать не хочу.
Поэтому отчетливо понимаю, что моя ненависть и претензии к жизни ничего не дадут. Я где — то слышала, что величие человека кроется в его умении прощать. Но прихожу к выводу, что до этого величия мне еще шагать и шагать. Я не готова простить Феликса. Не сейчас точно. И не при этих обстоятельствах, когда его мать унижает меня перед своими подругами, а он сам развлекается на стороне, о чем свидетельствуют его перепачканные рубашки…
Легче было бы сойти с ума. Потерять рассудок, чтобы вместе с ним и исчезла эта способность что — либо анализировать. Я устала от потребности искать ответы на вопросы, которые задаю в пустоту. Я устала от войн. Мне давно уже исполнилось 25. Я, в конце концов, требуя мира в своей душе. Мира вокруг себя.
Но ничего не получается…
— Слава всем высшим силам, ты стала похожа на человека, а не на скелет! — тётя Эльза любит шутить надо мной.
— Она обещала, что к крестинам Анушик приведет себя в порядок! — вставила Роза, подмигивая мне.
— Отстаньте от неё, она и так самая красивая! — Рипсиме прильнула ко мне и показала всем язык.
Мы дружно рассмеялась, а я ближе прижала девочку, упиваясь её искренней любовью ко мне. Я обожала всех этих людей, заменивших мне семью. Я до конца своих дней буду благодарна Богу за это чудо.
— Научишь меня танцевать? — лукаво спросила она.
— Ах, ты хитрюшка! — возмутилась тётя Эльза, хмуро глядя на младшую дочь.
— Ну, мама! — заныла та.
— Но что в этом такого? — поспешила я примирить их. — Проблема только в том, что я сама почти год не танцевала. Но не думаю, что это нам помешает…
— Вот и отлично! — тут же подхватила Рипсиме, выбегая из кухни, — я прямо сейчас найду что — нибудь красивое и включу! Жду тебя!
— Господи, пока я избавлюсь от этой девочки, перекинув её на семью будущего мужа, у меня не останется волос на голове.
Тётя Эльза хоть и ворчала, но всех своих детей любила до безумия. Роза — цветок, первый ребёнок, даривший всем вокруг нереальное количество любви и доброты. Мариам — более рассудительная, умная и спокойная, была катализатором и незаменимым звеном в любом споре. Все сходили с ума от её способности разрулить ситуацию при необходимости. Ну а малышка Рипсиме — всеобщая любимица, озорная хулиганка, на которую невозможно злиться.
Я с улыбкой погладила маленькую Анушик по волосикам и направилась в гостиную, где уже вовсю гремела восточная мелодия. Поскольку мужчин в доме не было, мы с Рипсиме позволили себе немного оголить животы. Она завязала футболку под грудью, а я просто немного свернула свой топик и подняла складочки наверх.
— Итак, смотри. Как и в любом спорте, тут самое главное — дыхание, — пыталась я донести до неё, повысив голос, чтобы перекричать музыку, — вдыхаешь носом, выдыхаешь — ртом, вот так, — я показала ей несколько раз, — вторым пунктом по важности является разминка. Хотя бы минут пять — десять ты обязана разогреть мышцы.
Мы с Рипсиме проделали простую разминочную программу, после чего она отчаянно умоляла меня приступить к движениям с платком и побежала за ним — тем самым платком, который достался ей от Розы, когда — то посещавшей мои занятия. Я забрала у неё из рук тонкую ткань и проделала пару базовых элементов. Девочка схватывала всё на лету, и мне нравилось с ней работать. Уже почти год, как я не ощущала себя такой нужной. Не испытывала эти непередаваемые эмоции от танцев… Моя стихия, мой маленький мир, где я была счастлива. Как будто это всё происходило не со мной…или в другой жизни.
В какой — то момент, весело смеясь и уже полностью отдаваясь ритму, я и Рипсиме так забылись, что не заметили нежданного гостя в дверном проёме. Я мгновенно замерла, столкнувшись с парой темных глаз, горевших злобой, и проследила за его взглядом, который был направлен на мой оголенный живот.
— Ой, Фел! — смущенно вскрикнула Рипсиме и быстро прикрылась.
Затем девочка поспешно выключила музыку и выскользнула из помещения.
Впервые за прошедшие месяцы я танцевала. И по случайному стечению обстоятельств он стал свидетелем моего порыва. Я и предположить не могла, что это приведет его в ярость. Лицо Феликса словно перекосило от напряжения и вспышки гнева. В глазах явно читалась неприкрытая угроза сжечь меня этим адским пламенем. Я, как завороженная, продолжала стоять неподвижно, даже не предпринимая попытки поправить свой топик, чтобы прикрыть живот.