— Инспектор Трой, у нас здесь авария. Между прочим! — Заорал на нее Ван Кессел.
— Да, мистер Ван Кессел, — мягко ответила она. — Провал запуска. Я знаю об этом. У нас есть несколько часов, чтобы исправить ситуацию, не так ли? И арест мистера Пенни является началом этого исправления.
— Какое Пенни имеет отношение к делу? — Взорвался ван Кессель. — Все знают, что Фрэнк и Истрати были чем-то увлечены вместе, но…! — Он внезапно замолчал. Его раскрасневшееся лицо побледнело.
Спарта устало улыбнулась:
— Ну, ты мог бы сказать мне об этом пораньше, ну да ладно. А теперь скажи мне вот что: ты знал, что Истрати пытался завербовать Клиффа Лейланда для участия в операциях Пенни?
— Мы здесь не подглядываем друг за другом. — Хрипло сказал Ван Кессел.
— Успокойся. Я не судья и не прокурор. — Спарта пыталась успокоить его. — Истрати, после того как Лейланд, отказался с ним сотрудничать, решил, что это хорошая идея — подбросить Лейланду наркотики туда, где их наверняка найдет служба безопасности Л-1. Об этом он видимо похвастался Пенни, когда шаттл Лейланда уже ускорялся эстакадой. Для Пенни было очевидно, что это не просто глупая ошибка, это катастрофа, которая может поставить под удар его и его бизнес. И он устроил то, что он устроил — сбой, вывод из строя системы маневрирования шаттлом, но слава богу не до конца, как ты знаешь.
Ван Кессел проворчал:
— Это просто невероятно.
— Я предположила такое развитие событий еще до того, как попала на Луну.
Ван Кессел глубоко вздохнул:
— Полагаю, мне следует поздравить тебя.
— Не надо, я чертовски ошиблась, — сказала Спарта. — Пенни не имеет никакого отношения к неудачному запуску Лейланда.
— Он этого не делал? — Ван Кессел был совершенно сбит с толку.
— Пенни — убийца, я не думаю, что будет трудно установить, что Истрати сошел с ума и покончил с собой, потому что Пенни намеренно накачал его гиперстероидами. Он знал, что я допрошу Истрати и не мог этого допустить. Но он не ответственен за аварию шаттла.
— Тогда кто же? — Спросил ван Кессель.
— Пит Гресс.
— Гресс! — Вскричал Ван Кессел. — Но он сейчас…!
Спарта кивнула. — Да он прямо сейчас в шаттле. Он аналитик из обсерватории. Их работа заключается в поиске внеземного разума, но очевидно, что Пит Гресс готов отдать свою жизнь, чтобы внеземной разум не был обнаружен недостойными.
— Ты хочешь сказать, что Гресс пытается уничтожить обсерваторию? — Спросил Ван Кессел.
— Да это его вторая попытка.
Ван Кессел все никак не мог ничего понять:
— Какие недостойные? Какие, к черту, инопланетяне? Зачем, жертвуя жизнью, уничтожать антенны?
— Давайте все вопросы оставим на потом. Сначала разберемся так ли это на самом деле. С ним связывались?
— Не отвечает. Возможна какая-то неисправность.
— Дай я попробую.
Она села за пульт директора запуска и включила связь:
— Пит Гресс, это Эллен Трой из Комитета Космического Контроля. Ты думаешь, что вот-вот умрешь. Я знаю почему. Но ты не умрешь и не выполнишь свою миссию.
Из динамиков не доносилось ничего, кроме шипения эфира.
— Доктор Гресс, ты считаешь, что твоя орбита совпадает с орбитой Лейланда или достаточно близка к ней. Но это не так, я добавила маневровыми двигателями тебе лишней скорости и ты не сможешь вносить коррективы в курс без нашего сотрудничества. Ты не попадешь в антенны.
На несколько секунд в динамиках воцарилась тишина, нарушаемая лишь звуками космоса. Затем раздался печальный, сухой голос:
— Ты блефуешь.
Спарта поймала взгляд Ван Кесселя. Его лицо осунулось.
— Мистер Ван Кессел, — тихо сказала она, — просто чтобы ты знал, с чем мы столкнулись: по словам моего коллеги, мистера Редфилда, Пит Гресс — представитель фанатичной секты, которая считает, что наша Солнечная система была захвачена инопланетянами в далеком прошлом и вот-вот будет захвачена снова. Дело в том, что Гресс и его друзья действительно с нетерпением ждут вторжения. Но они стремятся сохранить все это в глубокой, тайне от остальных обитаемых миров. Они настолько фанатичны, что некоторые из них, такие как Гресс, готовы убить себя и многих других людей, только чтобы держать всех нас, все эти немытые массы, в неведении.
Глаза Ван Кесселя выпучились на его раскрасневшемся лице:
— Это самое безумное, что я когда-либо слышал.
— Не могу не согласиться, — горячо сказала Спарта. — Но это не первый случай, когда банда маньяков жертвует собой и множеством невинных свидетелей своей веры, и я сомневаюсь, что это будет последний.