— Ну как хочешь.
Буранафорн смотрел на Бреннера и думал:
Один из этих фанатиков, а еще час назад казался таким здравомыслящим, таким уравновешенным, говорил, что на Юпитере могут быть только какие-нибудь микробы, не более того. Похоже в составе этой экспедиции много типов, которые вложили все свои жизненные надежды (если можно так выразиться) в облака Юпитера — сертифицированных инженеров, но все равно религиозных фанатиков. Казалось, они ожидают мгновенной реинкарнации или чего-то в этом роде.
Сам Буранафорн был бывшим ракетчиком и авиационным инженером. Его буддизм жить ему не мешал, правда он ел только искусственное мясо, но маску на лице, чтобы случайно не проглотить комара, не носил.
Буранафорн заставил себя вернуться к текущим делам. — Кстати, где эти два офицера Космического Контроля? Похоже их присутствие действительно необходимо. Кто бы мог подумать…?
Он включил мостик:
— Что скажешь о безбилетнике? — Речь шла о Спарте.
— Ничего не скажу, — Раджагопал, первый помощник явно была не в настроении и в ее голосе звучала та раздражающая надменность, которая, по мнению Буранафорна, была свойственна индийкам, особенно тем, кто занимает высокие посты.
— Ну а все же?
— Она и Редфилд в клинике вместе с офицерами Космического Комитета. — Снизошла ответить помощник.
— Как капитан это воспринял?
На связь вышел сам Чоудхури:
— Пожалуйста, давай каждый будет заниматься своим делом, мистер Буранафорн. Не отвлекайся по пустякам.
Крошечная корабельная клиника. Спарта снова лежит без сознания.
— Я ударил ее не так уж сильно, — говорит Блейк, наверное, уже в сотый раз.
На этот раз светловолосый доктор (из старой сингапурской семьи, голландец по происхождению) не стал отвечать.
Он уже подробно объяснил, что кровеносные сосуды головы женщины стали опасно проницаемыми из-за употребления препарата Стриафан, обнаруженного в огромном количестве у нее. Употребления в больших дозах и очевидно продолжительного. Даже слабого удара по голове было достаточно, чтобы вызвать столь опасные последствия.
Нанохирургический набор клиники мог бы с этим справиться, если бы пациент был в нормальном физическом состоянии, как большинство космонавтов. К несчастью, эта женщина сильно истощена, и у нее пневмония, а все это с сотрясением мозга и тромбом, определенно представляет опасность для жизни.
Все было бы намного проще, думал доктор, если бы он мог избавиться от этого обезумевшего Редфилда и этой серой громадины — офицера Комитета. И откуда, черт возьми, он взялся, сверкает своим значком.
— Оставайтесь здесь, доктор Ульрих, — сказал офицер. — Мы с Редфилдом скоро вернемся.
— Нет ничего более я не могу сделать для больной, пока…
— Оставайтесь здесь.
— Но я не ел уже…
Выйдя в коридор, Командор повернулся к ожидающему там лейтенанту:
— Ничего, Вик?
— Ничего. — Высокий светловолосый лейтенант, в кобуре электрошокер. Он был знаком Редфилду еще по Порт-Гесперу.
Командор пристально посмотрел на Блейка.
— Она на борту по крайней мере с Ганимеда. Ты уверен, что это не бомба?
— Только не на Кон-Тики. Это проявилось бы как дополнительная масса.
— Она достаточно легко скрывала свою собственную массу.
— На Гаруде у нее была такая возможность. А Кон-Тики неоднократно взвешивали, перед стартом. Вплоть до грамма. Я наблюдал.
— Значит, импульсная бомба, крошечная, не взрывчатая, достаточная, чтобы поджарить электросхему, такая, как ей подложили на Марсе.
— Она была вне закона почти два года, вне чьей-либо системы. Как она могла получить доступ к столь сложному и дорогому?
— Тогда остается программное обеспечение.
Блейк неохотно кивнул:
— Думаю, ты прав. Но мы не узнаем, что она сделала, пока она сама нам не скажет.
— Послушай, Редфилд, я вовсе не пытаюсь от тебя избавиться. Но доктор говорит, что он голоден. Как насчет того, чтобы собрать немного помоев из столовой?
Блейк подумал, что за едой мог бы сходить и лейтенант, но потом сообразил, что у того оружие, которое может понадобиться в любой момент, и отправился в столовую.
Командор вернулся в клинику и обратился к доктору:
— Еду сейчас принесут. Расскажи подробнее о той гадости, которую она принимала.
— Этот препарат воздействует на зрительную кору головного мозга, находит ограниченное применение при лечении некоторых форм расстройства зрения. Обычная доза составляет примерно одну миллионную того, что принимала эта женщина.