— По моему мнению, если бы план Мейса удался, он бы перепрограммировал свой компьютер, или, возможно, уничтожил его и заявил, что авария произошла из-за неисправности. Он здесь только для того, чтобы шпионить за нами. — На мгновение профессор погрузился в свои мысли. Потом продолжил. — Позвольте мне услышать ваши комментарии.
— Они проснутся через час голодными, будут любопытны и полны жажды деятельности. И как нам быть с их любопытством? — поинтересовался Гроувз.
— Надеюсь, мы не будем держать их связанными? — Уточнил Мак-Нил.
— Я хочу, чтобы вы четко поняли: никто из нас не должен вести себя иначе, чем в соответствии с высочайшими требованиями этики и космического права. — Форстер откашлялся. — Мы просто должны занять его чем-нибудь, его и его подругу.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В САМОЕ СЕРДЦЕ БЕЗДНЫ
XIX
«Манта» опять вышла в подземное бурлящее море Амальтеи. За штурвалом Спарта, рядом с ней Форстер, а Блэйк втиснулся в тесное пространство позади них.
Целая стая люминесцентных «кальмаров», пульсирующая, как один организм, мельтешила под ними. Это сверкающее великолепие было похоже на почетный караул, выстроенный для встречи высокого гостя.
— Держу пари, — сказала Спарта, — что они ждут нас и что они расстроились, когда вы с Блейком в прошлый раз не последовали за ними.
Форстер поднял кустистую бровь в ее сторону:
— Ты, что, уверена в этом?
— Она права, сэр, прислушайтесь.
Следуя совету Блейка, Спарта отрегулировала громкость внешних телефонов.
— Я слушаю. Но я не биолог, это может быть и обычной стаей рыб, — нетерпеливые брови Форстера дернулись. — Хотя структура звука более четкая, четче, чем раньше. Не совсем регулярно, но с повторением элементов. Как вы думаете, это сигнал?
— Да, закодированный в писках и свистках, — подтвердила Спарта.
— И говорится то же самое, — сказал Блейк. — То же самое, что говорили медузы Юпитера, я имею в виду.
— Да, сэр, — вновь подтвердила Спарта. — Говорится то же самое. — «Они прибыли».
Форстер на мгновение задумался:
— Не буду спрашивать, откуда ты это знаешь, Трой…
—Ваш анализ подтвердит это. Когда вы изучите сделанные записи.
Форстер посмотрел на нее:
— Ты не все мне рассказала. Ты ведь все время знала, что мы здесь ищем, не так ли?
Спарта кивнула в знак согласия.
— И сегодня мы его найдем, — торжествующе заявил Форстер.
Она никак это не прокомментировала, сосредоточившись на управлении. «Манта следовала за сияющей стаей «кальмаров» к светлому ядру Амальтеи. Как и прежде, субмарина была вынуждена останавливаться, чтобы ее «жабры» приспособились к глубине, но, что удивительно, температура воды там где вели их «кальмары» для «жабр» была вполне приемлемой.
Вскоре они приблизились к ядру.
Ядро было везде ярким, но не везде горячим. Подплыв поближе, они увидели, что многочисленные потоки пузырьков, расходящиеся во все стороны, порождены сложными структурами — светящимися белыми башнями высотой в километр или более, усеивающими идеально зеркальный эллипсоид. Свет от раскаленных башен — ибо даже сквозь десятки километров воды они пылали ярче, чем нити накаливания, — отражался в изогнутой зеркальной поверхности; именно эти отражения, а также их источники издалека создавали впечатление единого светящегося объекта.
— Ты ведь знаешь, что мы нашли, правда, Трой?
— Я, да.
— А я, нет, — сказал Блэйк.
— Космический корабль, — сказал Форстер. — Космический корабль возрастом в миллиард лет. Он перенес культуру X с их звезды на нашу. Они припарковали его здесь, в радиационных поясах Юпитера, самой опасной части Солнечной системы за пределами оболочки самого Солнца. И они заключили его в ледяную оболочку, достаточно толстую, чтобы защитить его на столько времени, сколько потребуется. Они засеяли облака Юпитера жизнью и поколения за поколениями пассивно наблюдали за ними. Жизнь не эволюционировала, облачная экосистема была слишком проста для этого, но и никогда не подвергалась катастрофическим изменениям геологически активной планеты — пока прибытие Кон-Тики не дало знать этой жизни, что мы эволюционировали до планетарного вида. Что мы прибыли. — Он замолчал, и на его старом-молодом лице отразился почти мистический восторг. — А теперь корабль-мир просыпается и сбрасывает свою ледяную оболочку.
Спарта, втайне забавляясь его риторикой, но внимательно следя за его настроением, тихо спросила:
— Как вы думаете, что будет дальше?