Гэвин Лайл
Венера с пистолетом
1
Он не собирался покупать оружие. По крайней мере не такое, каким торгую я. Пожалуй, так можно сказать.
Это был высокий человек в толстом пальто и шляпе с узкими полями; такого рода шляпы носят модные шпионы в кино. Судя по виду, он немного нервничал.
На какой-то миг он задержался прямо у входа, избегая встретиться со мной взглядом. Так что я оставил его пребывать в этом состоянии. Спустя некоторое время он взял пистолет, который я обычно клал на маленьком столике для клиентов особого сорта, которые как только увидят оружие, хватают его и давай щелкать курком.
Этот посетитель тоже стал щелкать.
Затем он прокашлялся и спросил:
– Сколько стоит?
Я придал лицу профессиональное выражение, подошел поближе и сделал вид, что внимательно вглядываюсь в изделие. Оно лежало здесь всего лишь шесть месяцев.
Потом изложил мнение специалиста.
– Производитель, конечно, не из самых известных, но оружие в хорошем состоянии и своего рода раритет.
Раритет? Да оно, вероятно, было просто уникальным. Гладкоствольный револьвер с поворотным барабаном, с единственной деталью, сохранившейся с момента изготовления около 1830 года – патронником. Барабан выточен из чего-то, как я догадывался, году в 1930, но с отличным искусственным старением. У пистолета был спусковой механизм и ударник устаревшей конструкции, изготовленные в 1950, и рукоятка, декорированная несколько лет назад пластинками из невыдержанного дуба. Я имел ввиду, что если вы ищете именно такую вещь, то вам жутко повезло. Не так ли?
Я сказал:
– В это время года я продам его за 20 фунтов.
– Трудновато с деньгами в это время года, верно? – У него был легкий ирландский акцент.
– Кто покупает антиквариат в январе? Обычно антиквариат покупают имеющие сверхприбыль. А в это время они платят с нее сверхналог.
У него во взгляде, в бледно-голубых глазах, появилось что-то коварное.
– Вы свой налог уже заплатили?
– Придет такой день, когда его с меня потребуют.
Он рассеянно кивнул.
– Все так говорят. Плохие времена. – Он прошел мимо меня к прилавку в дальнем конце магазина. – По правде говоря, я пришел к вам побеседовать о чем-то вроде сверхналога.
Я недоуменно уставился на него.
Он взял пистолет с прилавка.
Я сказал:
– Положите.
Он положил.
– Стоит несколько больше двадцати фунтов, правда?
– Несколько больше.
Это был один из пары шотландских кремневых пистолетов, которые я приобрел контрабандно, чтобы узнать, будет ли кто иметь дело с контрабандным товаром.
Он осклабился и огляделся вокруг.
– Ужасно, если некто ворвется сюда, разгромит коллекцию, перевернет все вверх ногами. Ужасно. Никакое страховое агентство не поможет. Трудно оценить такой товар, я бы сказал.
В моей голове наконец прозвенел звоночек.
– Охранный рэкет? Но вы не можете пробавляться рэкетом в этой части Кенсингтона.
Он был достаточно интеллигентен, потому слегка смутился, а может у него был трудный день. Но он быстро пришел в себя.
– Рэкет? Кто тут говорит о рэкете? Безопасность, вот что это… Безопасность. Небольшая ежемесячная плата, и вы в безопасности, как в Букингемском дворце.
– Я предполагаю… Чарли Гуд?
Его брови чуть не сбросили шляпу.
Я погладил его плечо – мне пришлось тянутся, так как он был гораздо выше – и сказал:
– Послушай, свяжись насчет меня с Чарли. Скажи, что меня навестил. Я позвоню ему позже, когда он встанет с постели.
– Я ничего такого не сказал, что это как-то касается Чарли, – настаивал он.
– Но было бы лучше, чтобы тут не обошлось без него, приятель. Если ты пытаешься самостоятельно вести свою маленькую игру, то окажешься в смертельной опасности, когда Чарли услышит об этом.
Это его не напугало его. Так что, очевидно, он не действовал на свой страх и риск.
– Двадцать фунтов, – упорствовал он. – Это мизерная цена. Мизерная. Могу я передать, что вы будете платить?
В голове у меня что-то жужжало и потрескивало, как плохая связь по радио. Чертовски неважное начало Нового Года.
– Послушай, – терпеливо настаивал я, – проваливай домой и скажи Чарли, что ты меня видел. Спроси его, он действительно хочет, чтобы я платил? Я настаиваю, чтобы ты это сделал.
– Ты знаешь Чарли, да?
Наконец-то до него дошло.
– О чем, черт возьми, мы толкуем больше пяти минут?
Он кивнул.
– Я свяжусь с Чарли. Только чтобы выяснить, что об этом думает он сам.
– Отличная идея.
– Только если он еще не в постели, – добавил он.
Дверной звонок звякнул опять.
Мой первый посетитель быстро взглянул через плечо.
– Ну хорошо, я свяжусь с Чарли, когда он встанет, да – именно тогда.
– До того и не пытайся, – посоветовал я.
– Не беспокойся, – и наконец-то он убрался.
Я скользнул по узкому магазину к прилавку, открыл большой ящик и извлек бутылку, прежде чем осознал, что новый посетитель не щелкает курком того самого пистолета возле двери.
– Второму клиенту только что начавшегося года у нас предлагается коктейль, – громко заявил я, нашел второй стакан, который оказался почти чистым, и стал наливать.
Он легкой элегантной походкой прошел мимо высокой узкой витрины, в качестве которой использовался книжный шкаф, темный из-за мрачной фактуры дерева, даже несмотря на настольную лампу на прилавке. Так что я включил рабочее освещение: яркую двенадцативольтовую лампу, которую использовал и при осмотре контрабандного товара.
Мужчина ростом около пяти футов двенадцати дюймов был строен и подтянут. Красивые черты удлиненного лица, прямой тонкий нос, чуть желтоватого оттенка кожа, черные глаза. Все это в сочетании с полупальто, отделанным богатым черным мехом, склоняло к мысли, что он испанец или, быть может, латиноамериканец, или что-то в этом роде. Но цвет волос… Они были кудрявыми и выбеленными солнцем.
Я протянул стакан. Он его взял, понюхал и улыбнулся одобрительно.
– Чистое солодовое, шотландское, – пояснил я. – Рождественский подарок от клиента, который думал, что обвел меня вокруг пальца.
– А-а, – отозвался он, – и очень хорошее, должен сказать.
Я сразу уставился на него. Речь более информативна, чем сам человек. Грубый шотландский акцент выдавал его, как ливер на телячьем рубце.
Он пригубил еще раз, потом улыбнулся.
– Мистер Джильберт Кемп, не так ли?
Я встал.
– Берт. На американский манер – Джил. Джильберт – это для врагов.
Он нахмурился.
– Я не совсем…
– Прошу прощения. Я не люблю свое имя. Забудьте. Что вам показать? Коллекция сейчас не слишком богатая, но и цены ей под стать.
Он вытащил черный кожаный футляр для визитных карточек и протянул мне одну. Она гласила:
«Карлос Макгрегор Гарсиа
Манагуа»
– Манагуа… – протянул я в некой вопросительной задумчивости, как если бы именно в тот момент случайно забыл – где это и что это.
– Вы верно знаете, что Манагуа – столица Никарагуа, – вежливо напомнил он.
– Ах, да.
Меня уже подмывало сказать что-нибудь вроде «Добро пожаловать в Британию!», как я вдруг осознал, что такой акцент он не мог подцепить в столице Никарагуа. Так что я только повторил:
– Отлично, что я могу вам показать?
– Ну… я не совсем покупатель. У меня небольшое предложение.
– О-о? – Я пригубил мое чистое солодовое. – Ну хорошо, тогда присядем.
Я выискал довольно расшатанное кресло, предложил ему им воспользоваться, и он осторожненько уселся.
– Мистер Кемп, я слышал, вы занимаетесь контрабандой произведений искусства.
Я обнаружил, что покончил со своим напитком.
– Я этим занимаюсь? Я имею ввиду, где вы это слышали?
Он помахал своей элегантной рукой.
– Вы даже своего рода эксперт по этой части. Вы все еще этим занимаетесь?
Я налил себе еще, затем вспомнил и предложил ему снова наполнить стакан. Он отрицательно покачал головой.