Эджил выпустил девушку и взмахнул руками, защищаясь от когтей и разящего клюва. Широкие крылья били его. Эджил взвыл. Мальчик Бор выскочил из ряда и заплясал вокруг, визжа от радости.
Варра спокойно стояла. На ее руке чернели синяки, но она не соблаговолила даже посмотреть на них.
Эджил ударился об игорный столик и скинул с него фигурки из кости. Затем он зацепился за подушку и упал ничком, а злобные когти рвали в клочья его тунику.
Варра повелительно свистнула. Птица в последний раз клюнула Эджила в затылок и недовольно взлетела на свой насест – на руку девушки. Держа ее, Варра повернулась к Старку. По ее виду он предположил, что она готова спустить своего любимца и на него. Но та лишь внимательно осмотрела Старка и покачала головой.
– Нет, – сказала она, надевая на голову птицы колпачок, – ты мог бы убить ее.
Эджил встал и ушел в темноту, облизывая рану на руке Лицо его было черным от ярости. Второй мужчина взглянул на Варру.
– Беля бы ты предназначалась мне, я бы выбил из тебя характер!
– Подойди и попробуй, – предложила Варра.
Мужчина пожал плечами и сел.
– Это не мое дело. В своем собственном доме я поддерживаю мир, – Он глянул на женщину в белом, и Старк увидел, что ее лицо, до этого ничего не выражавшее, теперь показывало униженный страх.
– Ты поддержишь, – сказала Варра. – Я на мосте Эйрил зарезала бы тебя сонного. Но тебе нечего бояться: у нее просто не хватит на это духу.
Эйрил вздрогнула и посмотрела на свои руки. Мужчина начал собирать разбросанные фигурки и небрежно сказал;
– В один прекрасный день Эджил свернет тебе шею, и я от этого не заплачу.
Все это время старая женщина ела и следила, следила и ела, глаза ее блестели интересом.
– Приятная семейка, а? – обратилась она к Старку. – В полном разуме, а ссорятся, как ястребята в гнезде Поэтому я и держу их около себя, чтобы они были осторожнее в подобном споре Все, кроме Треона,и, она указала на уродливого юношу. – Он ничего не делает. Тупой и мягкотелый, хуже Эйрил. Не внук, а проклятие! Зато у его сестры огня на двоих! – и она снова принялась жевать, гордо ворча.
Треон поднял голову и заговорил. Голос его звучал точно музыка:
– Может я и туп, бабушка, и слаб телом и не имею надежд. Однако я буду последним Лхари. Смерть сидит в ожидании на башнях, и она возьмет всех вас раньше, чем меня. Я знаю это, мне сказали ветры, – он перевел страдающие глаза на Старка и улыбнулся с такой болью и покорностью, что у землянина сжалось сердце.
Но в этой улыбке была также и благодарность, словно какое-то долгое ожидание наконец пришло к концу.
– Ты, – сказал он мягче, – незнакомец с неистовыми глазами. Я видел, как ты выходишь из мрака; и там, где ты ставил ноги, оставались кровавые отпечатки. Твои руки красны до локтей, твоя грудь забрызгана красным, и на твоем челе символ смерти. Затем я узнал, и ветер шептал мне в ухо: “Так и должно быть. Этот человек разрушит замок, камни же его придавят Шараан; он освободит Потерянные Души– Затем он спокойно засмеялся, – Смотрите на него, все смотрите! Он станет вашим концом!
Наступила минута молчания, и Старк со всем суеверием дикой расы, сидевшим в нем, похолодел до корней волос. Старуха с отвращением сказала:
– Значит, тебе об этом сказали ветры, о, несчастный идиот, – и с удивительной силой и меткостью швырнула в Треона спелым плодом. – Заткни этим свою пасть: я до смерти устала от твоих пророчеств.
Треон посмотрел на малиновый сок, медленно стекавший по его груди и капавший на его работу. Наполовину законченная головка была вся покрыта еоком.
Треон трясся от дикой радости.
– Ну, – сказала Варра, подходя к Старку, – что же ты думаешь о Лхари? О гордых Лхари, не унизившихся до того, чтобы смешивать свою кровь со скотом болот? О моем полоумном братце, о моих ничего не стоящих кузинах, о маленьком чудовище Боре, последнем отпрыске нашего древа? Тебя не удивило, что я напустила своего сокола на Эджила?
Она ждала ответа, откинув голову; серебряные локоны обрамляли ее лицо, мак клочья грозового облака.
В нем было самодовольство, которое одновременно раздражало и восхищало Старка. Адская кошка, – думал он, – но очаровательная кошка, и нахальная. Нахальная и – честная! Ее губы были полуоткрыты – не то в ярости, не то в улыбке.
Старк неожиданно схватил ее и поцеловал. Он держал в руках ее гладкое сильное тело как куклу, и не спешил отпускать. Наконец он выпустил ее и ухмыльнулся:
– Ты этого хотела?
– Да, – ответила Варра, – именно этого. – Она повернулась, челюсти ее опасно затвердели. – Бабушка…
Она не успела закончить. Старк увидел, что старая женщина пытается сесть, лицо ее побагровело от усилия, глаза выражали страшную ярость.