Временами Фэнн останавливался и принимался копать землю во впадинах, там, где чахлая зелень указывала путь пересохшего русла. Иногда из земли выступали несколько капель грязной воды, которая помогала им не умереть.
Они в третий раз остановились на отдых, Фэнн не стал спать, а сидел и смотрел на пустыню покрасневшими глазами. Он думал о Цитадели и ощущал железную решимость выжить.
На горизонте вновь показался столб пыли. Фэнн выругался и стал будить остальных.
Они поехали дальше. Ветер дул не переставая. Внезапно конь Фэнна вскинул голову и захрапел, не слушаясь поводьев. Прочие принюхались к ветру и тоже принялись сворачивать. Казалось, лошадей охватило некое безумие. Они давно уже тащились шагом — а теперь перешли на неровный галоп.
Впереди показался голый каменный откос. Земля спускалась вниз, образуя неровную чашу у его подножия. Фэнн увидел, что из расщелины в откосе вытекает мутная река и разливается большим болотом, перед тем как исчезнуть в жаждущей пустыне. Фэнн всем своим существом устремился к этому пятну живой зелени, но оно было очень далеко и как будто не приближалось.
А потом он увидел людей, скачущих им навстречу, — жилистых, обожженных солнцем, на хороших, быстрых конях. В руках у них были копья, отливавшие алым в свете злобного солнца.
Их было человек пять-шесть. Подъехав, они окружили троих беглецов и заставили их остановиться. Потом оглядели Фэнна, Арику и Малеха и, увидев последнего, оскалились, словно волки, готовые растерзать добычу.
— Нуми! — выдохнул один,
— Полукровка… раб, — хрипло прошептал Малех и повернулся к ним спиной, чтобы они могли видеть шрамы от бича на спине.
Фэнн попытался втиснуться между ним и копьями.
— Они спасли мне жизнь… — прохрипел он. Он тоже почти не мог говорить от жажды. — Они помогли мне бежать из храма… — И зло добавил: — Дайте нам напиться!
Всадники долго разглядывали Фэнна, ничего не отвечая. Их молчание встревожило его. Он понимал, что причиной тому был Малех — Малех, который слишком похож на ненавистную тварь, бывшую его отцом. Зеленое болото томило Фэнна обещанием воды. Он взглянул на осунувшееся лицо Арики, на страдающих лошадей и так разозлился, что утратил всякую осторожность.
Он потянулся к человеку, который держал под уздцы его лошадь, схватил его за длинные волосы, выдернул из седла и воскликнул так громко, как только позволяла пересохшая глотка:
— Если мы умрем, никто и никогда не найдет Цитадель! Я знаю, где она! Вы слышите? Я знаю!
— Жрецы нуми гонятся за нами, чтобы узнать эту тайну, — прошептала Арика. — Мы просим у вас защиты. — Ей удалось выдавить из себя призрачный смешок. — Чего вы боитесь? Нас же всего трое!
Лица изгоев по-прежнему выражали холодное подозрение, но Фэнн видел, что они колеблются.
— Этой тайны не знает никто, — наконец сказал предводитель.
Фэнн смело взглянул в его суровые глаза:
— Ну что ж! Убейте нас. Пусть нуми вечно правят рабами и изгоями. Вам не хватает мужества, чтобы стать свободными.
— Ты путешествуешь в неподходящей для честного человека компании, — сказал предводитель, снова взглянув на Мале-ж. — Но пусть решает Ланнар. Отдайте мне ваши мечи! — Получив оружие, он развернул коня. — Едем!
И они поехали к болоту, которое простиралось у подножия скалы на несколько миль, широкое, зеленое, усеянное островами, поросшими деревьями и высокими кустарниками. Посреди красного марева пустыни оно было красивым: благодатным, мягким и влажным.
Путешественникам позволили остановиться у мелкого озерца, чтобы напиться и умыться мутной солоноватой водой, которая показалась Фэнну небесным нектаром. Потом их заставили ехать дальше.
— Держитесь след в след друг за другом, — сказал изгой. — Стоит поскользнуться — и вас уже не сыщут.
И он принялся пробираться по невидимой тропе через лужи грязи, меж чавкающих топей и зеленых омутов. Местами под водой были проложены мостки, узкие и скользкие. Фэнн догадывался, что, если их убрать, брлрто сделается непроходимым.
Поначалу он не замечал никаких следов жилья. Потом, по мере того как они забирались все глубже в болото, он увидел под деревьями на более крупных островках хижины, сплетенные из прутьев и обмазанные глиной. Мужчины и женщины смотрели на проходящих мимо незнакомцев, а голые ребятишки плескались в грязи и что-то вопили им вслед.