Этот взгляд еще со времени, предшествовавшего Первой мировой войне, был краеугольным камнем идеологии панславизма, как и его варианта — югославизма. Если германские империалистические круги, настаивая на утверждении о местонахождении прародины славян в болотистом Закарпатье, хотели подчеркнуть прежде всего неполноценность культуры славянских народов, а поход нацистов в славянские страны представляли в виде культурной миссии во имя прогресса человечества, то панславизм ставил иные цели. Единый народ «югославян» в сообществе с другими братскими народами от Триеста до Владивостока демонстрировался австрославянским народам в духе восточного мессианства ради окончательного вызволения из-под немецкого ярма. История, якобы, подтверждала, что такой славянский народ, ядро которого размещалось в Закарпатье, когда-то существовал. Таким образом, повторная славянизация означала бы лишь возврат к былой исконности и тем самым была бы оправдана.
Этот лозунг в условиях югославянского централизма после Первой мировой войны приобрел в более или менее заметной степени форму идеологического принуждения. Поиск исторических корней словенцев за пределами южно-славянского массива, выведение корней народа не из общности южных славян, а, вопреки официальным взглядам, из среды западных славян провозглашался политически сомнительным делом, псевдонаучным взглядом, национальным романтизмом, увлечением одиночек. И все это объявлялось уровнем, до которого не должна снисходить серьезная научная критика.
После Первой мировой войны, вне идеологических рамок, обусловленных немецкой и русской точкой зрения, за поиск истоков славян взялась польская историческая школа, представленная прежде всего именами Й. Костжевского и Л. Козловского (доисторический период), Й. Чекановского и Л. Стояновского (антропология, этнология), Т. Лep-Сплавиньского (сравнительное языкознание). Уже в 1922 году эта школа выдвинула в качестве своего исходного пункта гипотезу о том, что культурную основу возникновения праславян положила Лужицкая культура. Польские ученые в течение многих лет вели тщательные исследования, к ним присоединились М. Рудницкий (языкознание) и К. Мошинский (этнология). Окончательное согласование, обработку и публикацию материалов осуществил уже после второй мировой войны Т. Лер-Силавиньски.32
Польские ученые в своей работе, несомненно, также допускали выражение национального пафоса, однако, несмотря на допущенные крайности, как, например, предположение о присутствии праславян между Вислой и Одером за два с половиной тысячелетия до н. э. (Й. Костжевски), именно польская школа в сравнении с немецкой или русской в данной области характеризуется наибольшей системностью.
Лужицкое село, укрепленное валом. Современная реконструкция
Польскую же гипотезу об истоках славян в Лужицкой культуре германская, а вслед за ней и западная историография последовательно отметает.33 Что же касается панславистов, придерживающихся закарпатской теории славянской прародины, то они ее упорно не замечают.
В своих выкладках польские авторы приводят прежде всего исторические свидетельства, относящиеся к праславянам (Лер-Сплавиньски).34 Частью их могли являться уже невры, о которых Геродот (5 в. до н. э.) пишет, что они населяли территории между Верхним течением Днестра и средним течением Днепра и являются северо-западными соседями скифов, также как и венеты (Vinidae, Uenedai), которых на стыке 1–2 вв. н. э. упоминают Плиний, Птолемей и Тацит. Опираясь на сравнительное языкознание и на исконные гидронимы, польские ученые объясняют происхождение славян следующим образом.
В третий подпериод неолита (2000–1700 гг. до н. э.) в Центральной Европе возникает т. н. культура шнуровой керамики (боевых топоров), ее носители перебираются через Одер и двигаются на восток, на территории культуры головчатой керамики, характерной для финно-угорских этносов.
В результате встречи двух культур на пространствах между Одером и Вислой формируется культурно-родовой слой, из которого вышли праславяне. Сначала на востоке, по Волге и Оке, где прежняя головчатая керамика была подчинена более сильной шнуровой, формируется культурно-родовой и языковой слой, в котором распознаются прабалты.
После 1700 г. до н. э. на восток перебираются новые этносы, которые имеют черты унетицкой культуры (Чехия). Из этой культуры во второй период бронзового века развивается знаменитая Лужицкая культура (1300–1100 вв. до н. э.), в пределах которой окончательно формируется языковая и этническая общность праславян.