— Загляните ко мне завтра вечерком, на чашечку кофе. И мы поподробнее поговорим. Согласны?
— Большое спасибо. Непременно воспользуюсь вашей любезностью.
Появляется Кондор
Бартош проснулся рано и первым делом снова включил магнитофон. Уже не следил за словами, а вслушивался только в фон. Он решил, что шум мотора принадлежит не автобусу, а грузовику. К звукам фортепьяно примешивались еще какие — то щелчки или простукивания. То ли телефонные помехи, то ли посторонние звуки. Словно кто — то невдалеке от говорившего забивал гвозди в стену — глухие постукивания: одно… другое… третье… Потом — тишина. И детский плач… Да, довольно отчетливо слышен — хотя вчера он и не обратил на это внимания, — плач ребенка.
— Ну что ж, подытожим, — сказал Бартош, садясь к столу, как был, в пижаме. — Кто — то звонил по телефону. Окно было открыто — день стоял жаркий. Этот кто — то звонит в милицию и, сообщая о разыгравшейся ссоре, сознательно старается изменить свой голос. Почему? Разве только если ты сам преступник и телефонный звонок — попытка добыть себе алиби?.. Так или иначе неизвестный, стоя у открытого окна, позвонил в милицию.
В этот момент кто — то в соседней квартире что — то прибивал, неподалеку плакал ребенок и — тоже по соседству — играли на рояле. Игра фортепьяно — непрофессиональная, человек только учится играть. Звуки рояля могли доноситься и из соседнего дома, и из верхней или нижней квартиры.
Бартош быстро побрился, принял душ и оделся. Потом взял телефонную книгу и стал искать номер телефона мастерской «Кордона». Нашел и начал было набирать номер, но передумал: «Нет, лучше зайти в мастерскую!»
Директор встретил его не очень радушно.
— Мы уже рассказали об этом печальном случае все, что нам было известно, — пожал он плечами. — Что бы вы хотели еще узнать о бедной Маргит Добрович? Чем можем мы помочь?
— Мне хотелось бы спросить кое — что у ее товарищей по работе. Если разрешите.
— Я вам нужен при этом?
— Спасибо, думаю, что нет.
В одной комнате с Маргит, в цехе заготовок, работал Имре Варга. Бартош помнил его показания, занесенные в протокол. Ничего интересного о своей сослуживице он не сообщил. И сейчас Варга только хвалил ее.
— Они часто ссорились с мужем? — спросил Бартош.
— Не знаю. Маргит никогда мне об этом не рассказывала.
— И вы даже не знаете, что в дни, предшествовавшие убийству, она не жила вместе с мужем?
— Нет, не знаю.
— Кто была ее ближайшая подруга?
— Розалия Шанта. Она когда — то тоже здесь работала, но года два уже, как уволилась.
Когда Бартош в отделе кадров поинтересовался адресом Розалии Шанты, то даже вздрогнул, услышав ответ: улица Тисы, ведь это совсем рядом с улицей Резчиков. Младший лейтенант готов был поспешить туда, но в это время дня Розалия, наверное, на работе. Можно, конечно, попробовать связаться по телефону, но лучше все же лично поговорить. А что пока?
Бартош обошел подряд кафе и закусочные в районе улицы Крепостных, но, кому ни показывал фотографию, Маргит никто не знал. Только в кафе на площади Гараи женщина у кофеварки задумалась, глядя на карточку.
— Что — то мне очень знакомо ее лицо, — сказала женщина, сощурив глаза. — Она бывала у нас, это точно. И точно, что не одна. Не могу только вспомнить с кем и когда.
— Если вспомните, обязательно позвоните мне, — сказал Бартош и дал свою визитную карточку.
— Так вы сыщик?
— Что — то в этом духе.
— И важное дело?
— Убийство.
Бартош направился на угол улицы Крепостных, на место преступления. Он хотел представить себе мысленно, как все произошло. Вот тут шла Маргит. Улица темная, да и движения почти никакого. Вот из подворотни выскочил убийца… А если он вовсе ниоткуда не выскакивал, а шагал с нею рядом? Шли себе вдвоем из кафе. Или еще откуда. Что ей понадобилось на улице Крепостных, зачем она пришла сюда? И с кем? И куда направлялась?.. И… чего ради, из — за чего ей пришлось умереть? Это последнее больше всего мучило Бартоша, так как он никак не мог этому придумать вразумительного объяснения.
Возможно, конечно, что Добрович выследил жену и шел за ней по пятам. Маргит была у любовника, и Добрович знал это. Здесь, на углу, он дождался ее и пырнул сзади ножом. Никаких следов борьбы нет. Если бы Добрович стал кричать на Маргит, она постаралась бы убежать. «Если же все было так, как я себе сейчас нарисовал, то человек, у которого была Маргит, должен жить где — то поблизости», — решил Бартош.