А дальше все совершалось быстро и последовательно… Сначала на тот берег переехало полностью одно отделение Капеляна, которое прикрывало переправу всей роты. Затем рота Крюкова в свою очередь прикрывала переправу через реку батальона. После этого на командный пункт комбата прямо с лодки пришел командир полка, а батальон подвинулся дальше и «оседлал» шоссе, вызвав на нем панику и несусветную кутерьму. Вскоре на месте КП полка командир дивизии устроил свой наблюдательный пункт, и полки пошли вперед, увлекая за собой всю гвардейскую армию.
Словом, когда во второй половине дня сюда подоспели немцы, они уже ничего не могли поделать.
Гвардейцы вцепились в берег так крепко, как цепляются, уходя в землю, корни вековых деревьев. А через реку, которая немного успокоилась и заблестела под солнцем, плыли все новые и новые лодки, наспех сколоченные плоты, подоспевшие понтоны.
Плацдарм час от часу расширялся, расширялся так безудержно и величаво, как разлился бы Дунай, если бы вдруг, в весеннее небывалое половодье, покинул свои берега и устремился в стороны…
Итак, мы снова за Дунаем.
Мы в Венгрии!
МОХАЧ — ИСТОРИЧЕСКИЙ ГОРОД
Игольчатые шпили церквей; островерхие черепичные кровли со множеством труб; купола, аркады, распятия на холме и зубчатые башенки, похожие на большие шахматные туры…
Незнакомые, чуждые нашему глазу силуэты!
Главная улица Кошут Лайоша; яркие вывески; на иных домах гнезда аистов; асфальтовые тротуары, обсаженные акациями, каштанами; много кривых переулков, заваленных сугробами грязного снега; на площади исторические памятники; кое-где гипсовые мадонны в железных оградах, а возле церкви кальвария — голгофа — с распятиями и мраморными плитами, на которых изображены страдания Христа. Все это цело. Развалин нигде нет.
Мохачу повезло. Война обошла его стороной. Он оказался в вилке двух русских ударов по Венгрии. Вырываясь из мешка, немецкие и венгерские войска оставили город почти без боя. Он оставлен ими уже несколько дней назад, но улицы все еще пустынны, двери на запорах. Зелеными жалюзи окон непроницаемо закрыта от нас интимная жизнь мирных венгров, и я не тороплюсь в нее проникнуть…
Однако где-то нужно заночевать. Я хожу по улицам, ищу какую-нибудь местную власть. Иногда попадается навстречу хмурый житель, но как с таким заговорить? Он не поймет меня. Невольно заинтересовываюсь самим городом. Что это за старые башни? Где-то я слышал или читал, что под Мохачем одержал победу полководец Евгений Савойский. Какие интересные памятники! Кто бы мог объяснить? На выручку мне является случай.
У подъезда углового серого домика с почтовым ящиком, на котором нарисованы мадьярский герб и конверт с ножками, стоит, будто поджидая кого-то, долговязый пожилой венгерец. Он не уходит, завидев меня, а идет навстречу. Он в высокой барашковой шапке и в клетчатом пальто с поднятым воротником; на шее узлом завязан темносиний с красными полосками шарф.
— Я секретарь местной организации компартии, — представляется он, сдержанно кланяется и протягивает руку. — Будем знакомы. Лео Калди.
Он приветливо улыбается. Карие запавшие глаза его смотрят прямо, не мигая, испытующе. Лохматые брови сдвинуты.
Я рад встрече. Калди неплохо говорит по-русски. Вхожу за ним в дом, в одну из комнат, где сравнительно тепло. На стене в позолоченной рамке вырезанный из красноармейской газеты и наклеенный на картон портрет Сталина. Встав под этим портретом за массивный письменный стол, Калди спрашивает меня с лаской в голосе:
— Вы из штаба воинской части? Вам нужны продукты и квартиры, да? Я вам все устрою. Общинного управления у нас еще нет, поэтому нам самим приходится заменять власть. В нашей организации всего пять человек, мы только вчера первый раз собрались…
Просьба рассказать что-нибудь о городе, о его прошлом застает Калди врасплох. Для него это — приятная неожиданность! Конечно, он мне все расскажет и покажет все интересное! О, с большим удовольствием! Ведь он — учитель истории, в Мохаче вырос; любит свой город, ему знаком здесь каждый камень.
У Мохача дважды решалась судьба Венгрии. В 1526 году в большой битве под Мохачем турки разбили всю армию венгров, а ее предводитель король Лайош II погиб, утонув в речушке Челе, протекающей в пяти километрах отсюда. С тех пор больше чем полтораста лет Венгрия была под турецким игом, и только в 1687 году войскам Евгения Савойского удалось разгромить оттоманские полчища у этого же Мохача и изгнать их совсем из страны. Казалось бы, народ вздохнет после этого свободно. Но не тут-то было. Ведь француз Савойский находился на службе у Габсбургов. Война еще не окончилась, а Леопольд I уже потянулся к венгерской короне, требуя ее себе в награду. Немцы всегда использовали слабость Венгрии в своих интересах. Пришлось надолго связаться с Австрией, лишиться местных национальных управлений и выполнять распоряжения только немецких чиновников, которые безжалостно обирали народ. Трудно было примириться с этим новым ярмом гордым венграм и живущим в этих краях славянам, поэтому они так же дружно, как сражались с турками под командованием Савойского, продолжали упорную борьбу с Габсбургами за свою независимость. Вождем этой народной освободительной войны был мудрый человек Ра́коци Ференц. Он заключил союз с французским королем и Петром I и участвовал в составлении проекта русско-франко-шведско-венгерского союза, направленного против Германии, но этот союз не состоялся, так как шведы напали на Россию, а Франция была занята войной в Испании, — и Ра́коци, естественно, проиграл войну с Австрией. Венгры восстали против Габсбургов снова лишь в 1848 году; при этом жители Мохача и округа Баранья всегда отличались истинно рыцарским поведением…