Итак, к началу июля фигура Ракоши, вызывая острое раздражение в обществе, становится серьезной обузой для венгерского руководства. Усилия недавних соратников, предпринятые с тем, чтобы избавиться от этого балласта, были видны и в Москве – под влиянием все новых и новых сообщений от Андропова беспокойство советских лидеров нарастало как снежный ком. В момент, когда, готовясь к пленуму, Герё и ряд его коллег все с большим нетерпением ждали из Кремля добро на отставку Ракоши, в Будапешт прибыл член Президиума ЦК КПСС А. И. Микоян. Поначалу и он в соответствии с принятой (не без влияния Андропова) линией призывал к более твердому руководству, и в том числе арестам «главарей враждебных элементов». Но, изучив на месте ситуацию более детально, Микоян быстро откорректировал свою позицию. Он понял, что для сохранения советского влияния в Венгрии надо пойти на уступку тем, кто добивается удаления Ракоши, не только полностью скомпрометированного репрессиями, но – что было важнее для Москвы – не способного вывести страну из перманентного кризиса[37].
Когда речь зашла о преемнике Ракоши, выбор при отсутствии третьей сильной кандидатуры предстояло делать фактически лишь между Э. Герё, несшим главную ответственность за провалы начала 1950-х годов в экономической политике, и умеренным реформатором Кадаром. Причем Москва была явно психологически не готова к тому, чтобы поставить во главе «братской» партии и союзного государства человека, прошедшего через репрессии – на нем продолжало лежать клеймо недоверия, и не столько из-за прежних мифических «проступков», послуживших в свое время основанием для ареста, сколько потому, что в нем видели человека, которого личная обида может подтолкнуть к непредсказуемым шагам. Пройдут еще долгие, полные драматизма месяцы, пока В. Гомулка и тот же Я. Кадар не завоюют делом доверие Кремля. А пока, летом 1956 года, Микояну и его коллегам по Президиуму ЦК КПСС приходилось преодолевать психологический барьер, соглашаясь даже на избрание Кадара в Политбюро ЦК ВПТ. Выбор был сделан в пользу Герё. «Моя и Микояна вина, что Герё предлагали, а не Кадара. Поддались Герё», – посетует Хрущев на заседании Президиума
ЦК КПСС 3 ноября 1956 года, в канун решающей советской военной акции, при обсуждении с участием Кадара состава нового венгерского правительства[38]. Избрание ближайшего соратника Ракоши означало максимальное сохранение преемственности прежнему курсу. Москва, несомненно, избавлялась от излишних беспокойств в связи с возможным слишком резким изменением политики ВПТ. В Кремле, однако, достаточно быстро поняли, что с избранием Герё была лишь приглушена, но отнюдь не разрешена проблема недоверия партийных низов к своему руководству. Что же касается Андропова, то и он уже через считаные дни после пленума был вынужден в донесении признать неоптимальность сделанного выбора: «Герё не пользуется должной популярностью среди широких партийных масс, сухость в обращении с людьми заставляет многих работников сдержанно принимать его кандидатуру»[39]. Июльский пленум, заметно обновив руководство, все же почти не снял остроты политических противоречий в Венгрии. Если ранее перед партией стояла проблема Ракоши, то теперь встала аналогичная проблема Герё.
Первые несколько недель после июльского пленума все-таки стали временем относительного затишья. Как в партии, так и в самом обществе преобладали настроения выжидания. В конце августа Андропов доносил в Москву о том, что внутриполитическая обстановка стала менее напряженной. Достигнутое равновесие, однако, не было устойчивым. 2 сентября, перед уходом в месячный отпуск и отъездом в СССР, Герё жаловался советскому послу, что покидает страну без уверенности в том, что «все будет хорошо»[40] – оппозиция хотя и притихла, но не сложила оружия, лишь изменила тактику, она восприняла решения пленума только как первый шаг, ожидает дальнейших уступок. Отсутствие единства в партийном руководстве советский посол считал главным препятствием при проведении твердой линии в отношении оппозиции. Причем излишнюю уступчивость он готов был ставить в упрек даже такому одиозному сталинисту, как Ракоши[41].
С начала сентября оппозиция в самом деле активизируется. Тот совсем небольшой кредит доверия, который возник в обществе в результате июльского пленума, окончательно исчерпался. Встречаясь с советскими дипломатами, противники реформ выражали опасения в связи с происходящим. Речь шла о том, что на базе союза писателей и ряда органов столичной прессы формируется альтернативный идеологический центр. Ориентируясь на Имре Надя, он отличается наступательностью и согласованностью действий. Андропов как всегда незамедлительно информировал об услышанном МИД СССР[42].
37
А. И. Микоян находился в Венгрии с 13 по 20 июля, оттуда выехал в Югославию для встречи с Тито, что создало в мире впечатление о советско-югославском сговоре в деле отстранения Ракоши. Тито, ненавидевший Ракоши, и в самом деле был доволен итогами поездки советского эмиссара в Будапешт. Донесения Микояна из Венгрии опубликованы: Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы. С. 152–184.
39
АВП РФ. Ф. 077. On. 37. Папка 187.Д. 6. Л. 156–158. Показательно, что и сам Герё, беседуя 23 июля с Андроповым, говорил об отсутствии должного доверия к Политбюро ВПТ со стороны части партийного актива: Советский Союз и венгерский кризис 1956 года. Документы / ред. – сост.: Е. Д. Орехова, В.Т. Середа, А. С. Стыкалин. М., 1998. С. 203–206.
41
Там же. С. 241. В своей записке от 29 августа он следующим образом характеризовал политику ВПТ до июльского пленума: «партия не имела ясной и четкой программы действий. Политбюро и лично т. Ракоши, обремененный грузом старых ошибок, в борьбе с враждебными элементами и оппортунистами вели себя нерешительно, допускали элементы растерянности и пассивности».
42
Там же. С. 261–263. На основании донесений, полученных от Андропова, в МИД СССР в сентябре была составлена записка для Президиума ЦК, в которой отмечалось, что «за последнее время важнейшие участки идеологического фронта постепенно переходят в руки людей, никогда прочно не стоявших на позициях марксизма-ленинизма». Антипартийные элементы, говорилось далее, связаны между собой не только идейно, но, по всей видимости, и организационно. При этом они находят откровенную поддержку в агитпропотделе ЦК, а Политбюро «ничего не делает для того, чтобы бороться с их враждебным влиянием», оно, «по сообщению т. Андропова, фактически встало на путь уговоров и уступок по отношению к этим активизировавшимся антипартийным элементам».