Мне пришлось долго ждать. Когда служащий наконец-то вернулся, он пригласил меня пройти в другую комнату. Здесь меня принял пожилой мужчина с добрым лицом и приятными манерами. Он тоже предложил мне сесть, а сам погрузился в чтение письма. Оторвав взгляд от письма, он сказал:
— Дело очень важное. Благодарим, что Вы согласились приехать сюда, в такую даль, на окраину страны.
— Что от меня требуется? — спросил я.
Мужчина дружелюбно улыбнулся.
— Вы узнаете в своё время, — сказал он. — Я не могу распоряжаться самостоятельно.
Меня пригласили в следующую комнату. Здесь процедура повторилась. Меня передавали из рук в руки, как какого-то высокопоставленного гостя, которого все хотели бы видеть, которому все хотели бы пожать руку. А пока я двигался дальше по джунглям учреждения, время ожидания сокращалось. Наконец, в одной из многочисленных комнат моё письмо распечатали и попросили паспорт. На секунду я подумал, что сейчас всё разъяснится, и можно будет идти обратно в гостиницу. Но они только выписали из паспорта мои данные и идентификационный номер. Меня отправили в следующее помещение, где снова попросили данные. Везде я был любезно принят, они не переставали повторять, как важен мой приезд, и какое одолжение я оказываю другу. Меня успокаивали, что теперь-то уж вопрос о деле моего друга, скорее всего, будет разрешён быстро. Я выпил семь или восемь чашек кофе, точно не помню. Причём, я знал, что сплю, знал, что я в гостиничном номере, из окон которого открывается вид на глянцевые от дождя крыши домов, на выпускающие серый дым трубы и на лес телевизионных антенн. Тем временем во сне я вернулся в то помещение, где мне в самом начале надо было отметиться. Я не удивился, что машинистка печатает всё тот же текст, что служащий, который меня сначала принял, всё ещё здесь. Однако у меня был повод удивиться. Ведь пока меня водили по комнатам, прошло ужасно много времени. Мне казалось, что проходили дни. Но ведь я спал, а во сне можно поверить в любой вздор. Это просто сон, думал я. Всё же, когда служащий снова ушёл с письмом в соседнюю комнату, я подкрался к окну и выпрыгнул. Я знал, что это поможет мне проснуться.
Меня разбудили громкие, весёлые голоса работников гостиницы и вой пылесоса. Ещё не было полудня. Обрывки странного сна ещё плясали перед моими глазами, но постепенно мне стало передаваться веселье уборщиц. Мой сон, как и любой из снов, был сплошным вздором, но после него не осталось тревоги, способной испортить день, если, конечно, кто-то вообще помнит свой сон через десять минут после того, как проснулся. Напротив, я счёл свой сон скорее весёлым, и решил, что запомню его. Я вспотел, поэтому ещё раз принял душ. В гостинице топили так, будто стояла, по крайней мере, середина зимы. Я решил, что ещё до обеда разберусь с этим несколько загадочным делом, в которое впутался мой друг. Так как я не знал города, я попросил портье показать мне дорогу. На дежурстве не оказалось того портье, которого я видел утром, вместо него была пожилая дама.