— Конечно, — ответил я. — А что надо делать?
— Пожар тушить. Если согласен, поступай к Веньке под начало. Давайте, ребята, готовьте все поскорей, а я побегу пожар посмотрю.
— Пошли и мы, — сказал Венька и тронул меня за рукав. — Надо все ящики на поляну перетащить. Скорей!
Следом за Венькой я побежал к кустам, над которыми виднелся смятый теперь купол парашюта. В зарослях иван-чая лежал тяжелый ящик. Я взвалил его на спину, Венька принялся распутывать, собирать парашют.
— Веньк, — сказал я, — а что в ящике?
— Взрывчатка. Тащи ее на поляну.
«Ого, — подумал я, — не подорваться бы чего доброго!»
Скоро мы перетащили все ящики и тюки на поляну. Вернулся и Венькин отец.
— Очаг небольшой, — сказал он. — Хорошо, что ветра нет. За ночь управимся.
Десантники разобрали тюки с инструментом и мне дали топор.
— Мы начнем просеку рубить, — сказал Сергей Иванович, Венькин отец, — а вы с Венькой идите сзади и подчищайте. Рубите кусты, бурелом оттаскивайте в сторону.
Он махнул топором — сосенка повалилась на землю, за ней — другая. Сергей Иванович крушил подлесок. Деревья будто взвизгивали под его топором, и мне только видно было, как топор вылетает у него из-за плеча, а после блестит у ног.
— Шебурши в траве! — кричал мне Венька. — Выуживай коряжины!
Только потом, уже на другое утро, Сергей Иванович рассказал мне, что Веньке четырнадцать лет. Когда Веньке было два года, мать его тяжело заболела и умерла, и они жили теперь вдвоем, отец и сын. У таежных пожарников-десантников жизнь кочевая. Их забрасывают на самолетах то в одно, то в другое место, и Венька кочевал вместе с отцом. Он давно уж просился прыгнуть с парашютом, но только в этом году отец разрешил ему. Все это я узнал потом, на другое утро, а сейчас разговаривать было некогда. И все-таки я в какой-то момент спросил Веньку, сколько раз он прыгал с парашютом.
— Четыре, — ответил он.
Просека между тем довольно быстро расширялась. Десантники стремительно работали своими топорами с длинными рукоятками. Я понял, что просека нужна для того, чтоб пожар не пошел дальше. Бурелом и коряжины я оттаскивал в ту сторону, с которой был пожар. В той стороне висело мутное марево и все время слышался легкий треск.
Я хотел поднять гибкую ветку, чернеющую в траве, но тут же отдернул руку.
— Змеи! — крикнул мне Венька. — От огня бегут!
Змея утекла в мох.
Впереди ударил взрыв. Это десантники подрывали деревья, которые долго рубить топором.
— Давай, — подгонял меня Венька. — Круши!
Наступили сумерки. Дым, закрывший небо, приблизил ночь.
К ночи просека была готова, петлей окружила пожар.
— Теперь пустим встречного, — сказал Сергей Иванович. — Подожжем ему пятки.
— Батя, можно мне? — спросил Венька.
— Начинай, — согласился отец.
Венька поджег бересту и сунул ее в кучу сухих веток. Сучья мигом занялись. Огонь побежал по бурелому навстречу пожару.
— Поджигай по всей просеке! — крикнул Сергей Иванович. — Только следите, чтоб огонь не перекинулся на эту сторону!
Всю ночь мы бегали по просеке и следили, чтоб огонь не перебрался через нее. Я то встречался с Венькой, то терял его в темноте и в дыму, то видел вдруг его черную фигурку в отблесках пожара.
С рассветом в небе появился вертолет. Он сделал несколько заходов и сел на поляну.
Почти не разговаривая, усталые, перепачканные сажей десантники стали собирать инструменты, укладывать парашюты. Только Венька сидел в стороне, прислонившись спиной к елке, той самой, с которой я помогал ему снимать парашют.
— Устал? — спросил я, подойдя.
— Устал, — согласился он и опустил голову. — Не сердись, что я тебя за поджигателя признал.
— Да ты что? — ответил я. — Чего мне сердиться?
— Смотри, как жалко-то, — сказал он и указал на землю.
Я увидел трех маленьких соболят, лежащих в траве у Венькиных ног. Они не смогли уйти от пожара и задохнулись в дыму.
— Думал, оживут на воздухе, — сказал Венька. — Не оживают. Совсем маленькие еще.
— Вы чего тут? — сказал Сергей Иванович, подходя к нам, увидел соболят и присел на корточки.
— Не оживают? — спросил он Веньку. — Да, маленькие совсем… Жалко. Ну не горюй, ты многих спас.
— Да где там многих, — сказал Венька и махнул рукой.
— Ну, сколько соболят ты спас на сегодняшний день?
— Восемь, — ответил Венька.
— А бельчат?
— Двадцать четыре.
— Это не так уж и мало, — сказал Сергей Иванович, обращаясь ко мне. — Верно?
— Очень много, — ответил я.