Изгнанник уже видел, что в черной вышине засветилось бледно-синее пятно, которое делалось все ярче и ярче.
-- Все! -- закричал Изгнанник в исступлении.-- Все! -- И, повинуясь неизъяснимому порыву, он метнулся к Юлии, и она потянулась к нему, но в этот миг ослепительный синий луч пал с неба, накрыл Юлию... и поблек... и растворился в белом свете выкатившейся из-за облаков, наливной, как спелое яблоко, луны.
Из Приказа по Управлению Космического надзора Делаварии:
...Куратор No 1 (пункт пребывания Изгнанника планета Земля, дело о строительстве завода шестинол-фола-вадмиевой кислоты) за самовольный контакт с объектом наблюдения и посещение места ссылки лишается права работать в системе космического надзора. Функции Куратора No 1 временно передать Куратору No 2 в связи с окончанием срока ссылки Изгнанника No 2. Рассмотреть в Совете Управления заявление бывшего Изгнанника No 2 о принятии его в систему космического надзора и назначении на пост Куратора No 1. До особого распоряжения пост Куратора No 1 считать вакантным.
Ст. инспектор надзора Ар. К.Б.О.С. Труга
Другой! Так вот кто был Другой!
Юлия. Ульяна. Сова.
Она всегда знала! Он поздно догадался, а она знала еще тогда, в доме умирающей Наташи, когда Изгнанник принял облик Ивана.
И не доверилась. Они оба стали слишком людьми, чтобы поверить друг другу? Или наоборот -- остались слишком делаварцами?
Немыслимо, но он ведь даже не знает, за что Юлия... за что Другая была сослана на Землю!
Скорее... что-нибудь сделать. Прекратить эту боль. Вода в Обимуре глубока!
Изгнанник бросился к обрыву, но завяз в ликующей толпе. Они ничего не увидели, ничего не поняли. Колыхались венки на воде. Сколько их! Нет конца этой светлой череде! И нет сил смотреть на нее. В его душе была темнота, и ни одна свеча, ни один костер не озарили бы ее.
Господи, так значит, это Юлии предназначалось счастливое видение корабля-венка, плывущего по небесным волнам?..
О что же, что же теперь? Вот она, вечная путаница со временем, земным и делаварским. Вот от чего хотел остеречь осторожный Куратор! Нет, нет, еще двести пятьдесят лет здесь не перенести!
Судорога скрутила Изгнанника, он грянулся наземь. А вокруг все шумел счастливый люд. Прыгали через костер парни и девушки.
Изгнанник смотрел неподвижно. Вон та пара, жених и невеста в платье белом, словно яблоневый цвет... Ведь это Иван и Наташа! Они!.. Все как сулила Ульяна... Сколько веков назад они устремились друг к другу, сколько перенесли разлук, чтобы наконец соединиться? Их путь не раз пересекала смерть. Да ведь люди тоже вечно ищут своего Другого. Только у них это называется любовью.
Сияла Луна. Струился, неслышно дыша, Обимур. Казалось, из самой Луны истекает он, столь чиста и светла была вода его. И, как в зеркале, отражалось в ней разноцветье венков и трепет огней. Но Изгнанник теперь видел иное...
...Видел он трактора с поднятыми ножами, готовые к штурму полей. На краю поля стоял Иван. Он что-то говорил, но не хотели слушать его трактора. И когда опустились их ножи, готовые вонзиться в землю и изрыть ее, Иван упал на их пути, закрывая собою травы...
Дрогнула, всплеснулась вода в Обимуре, сменилось видение пред взором Изгнанника.
Явились ему теперь каменные башни, тяжелые стены, сверкающие металлические кубы величиной с большой дом, сплетенья труб -- и высоко поднявшиеся столбы, испускающие в небо черные облака. Видел Изгнанник на месте парка и совхоза сумятицу новых улиц в бетонных коробках домов. Видел утреннюю торопливую толпу, и своры автобусов, и цепи вагонов и цистерн, ползущих в разные стороны. В чахлых клумбах торчали плакаты, на них были нарисованы непреклонные мужчины, широкоплечие женщины и закаменевшие в улыбках дети.
На месте опытного поля рассмотрел он каскад прудов -- точнее сказать, небрежно вырытых ям, в которых будто бы очищалась вода до того, как попадет она обратно в Обимур, откуда завод забирал ее живой и свежей. Изменился и Обимур: светлое зеркало его потемнело, поблекла зелень прибрежных чащ; серые пыльные воробьи населили их -- воробьи, которым все хорошо, которые все прощают людям... И возникло пред Изгнанником твердое лицо Дубова, и блеск его неподвижных глаз, который соперничал с блеском золотистого кружочка на груди пиджака. Гремели цифры, будто залпы салюта. Букеты оранжерейных цветов чахли под еще живым солнцем.
А потом увидел Изгнанник тех же людей, но радость на их лицах сменилась растерянностью, потому что замолчали машины, задохнулись цеха. И поплыло, задрожало отражение завода в вечном зеркале Обимура, и на месте цехов и труб прошли мощные трактора, заново перепахивая омертвелую землю, в надежде, что простит она...
* * *
Изгнанник очнулся. Душа его стояла рядом и смотрела ему в лицо. Тень его затаилась в тени тополей. Следы прижались к земле. Жалобы приникли к листьям, словно роса. Злоба шмыгнула в гнилое дупло, чтобы не возвращаться оттуда.
Сердце заколотилось. Изгнанник простер руки к реке. Он шевелил пальцами -- и чувствовал шевеление легкого ветерка, который начинал покачивать обимурские волны. Все сильней и сильней. Еще и еще. Вот сейчас венки взовьются в воздух -- и вернет Изгнанник травы на их поле. И опустеет река.
-- Купала на Ивана!..
Не звезды ли вплелись в венки? Не солнце ли пробилось сквозь ночь и распалило взоры? Или это жар купальского костра разогрел, раззадорил сердца?
Очарованно смотрел Изгнанник на это огневое веселье -- и чувствовал, что нет в нем сил прекратить эту радость.
"Да ладно! Пойте! Эту ночь вы запомните. Запомните надолго! Новая сказка родится -- сказка о венках Обимура. А я... у меня ведь оставалось еще одно превращение. Вот и пригодилось!"
Медленно, медленно опустились травы в разворошенную землю. Неисчислимо зеленых, целебных стеблей, листьев, цветов! Земля прильнула к корням. "Вы вернулись, дети мои?"
"Расступись ты, Мать-Сыра Земля! Расступись, родимая, открой мне двери в твои палаты вековечные!"
Изгнанник слушал голоса Земли и людей. Удивительно: сейчас, раскинувшись травами, он ощущал себя ближе к людям, чем в годы блужданий меж ними. "Кто с дерева убился? -- бортник,-- вспомнилось ему.-- В поле лежит?-служивый человек..."
Судьба, судьба!
"Да,-- подумал Изгнанник, поднимая ясные глаза Плакун-травы к небу, где жили звезды своей свободной, сверкающей жизнью.-- Я бы предпочел стать на берегу Обимура тем златоглавым храмом, что воспарил к облакам, и навеки отразиться в его водах, но... рано, еще рано! Люди еще не готовы к этому чуду. Зато мне -- двести пятьдесят лет, не увядая, не сникая...-- Он задорно тряхнул белыми кудрями Одолень-травы.-- Эти, Ерема да Митрей, со своим заводом... начнут поливать меня ядами, терзать железом, палить огнем. Я это выдержу! На то и Кураторы, чтобы оберегать ссыльного Изгнанника! Ох и засуетятся на Делаварии! Ох и диво будет на Земле! -- Усмешка Разрыв-травы высверкнула в ночи.-- Ивану не придется закрывать своим телом поля. Здесь лежу я! Двести пятьдесят лет будут зеленеть и цвести поля лекарственных трав, и никакая сила не прекратит их роста и цветения. А потом... ну, потом, может быть, люди одумаются? Все-таки я даю им так много времени!"
Вздох Нечуй-ветра пронесся над полем, долетел до реки, коснулся волны Обимура, качнул венки. Они все плыли да плыли.
1987, Хабаровск
1 Чигир-звезда -- старинное русское название Венеры. Стожары -- Большая Медведица, Утиное гнездо-- Плеяды, Кичаги -- Пояс Ориона, Железное кольцо -Арктический пояс, Становище -- Млечный Путь.
2 Ярило, Яровит, Яр-Хмель, Светлояр -- славянский языческий бог Солнца, любви, плодородия.
3 Обменыши -- по преданиям, лешие крадут новорожденных, взамен подбрасывая своих детушек, которые растут дикими, злыми, а после четырнадцати лет возвращаются к своим родителям в лес.
4 Старшая Эдда. Перевод Ф. И. Буслаева.