Взявшим власть в стране военным в наследство от социалиста Альенде досталось не только разрушенное хозяйство: правительство левых социалистов, следуя инструкциям, исходившим из "штаба мiровой революции" – московского Кремля – превратило страну в прибежище революционных террористов со всего южноамериканского континента. И, естественно, вся эта уголовно-марксистская компания не только не смирилась с тем, что в Чили, вместо "построения социализма" военные стали восстанавливать нормальную жизнь (широко известна фраза Президента Республики Чили, ген. А. Пиночета: "Чили должна стать не "страной пролетариев", а страной собственников") – так вот, вся эта уголовно-марксистская компания стала активно этому сопротивляться. Сопротивляться, естественно, исходя из своих представлений о методах "политической борьбы" – посредством террора.
Михаил Краснов – тогда ещё лейтенант чилийской армии – был одним из многих, боровшихся с революционными террористами, державшими в постоянном страхе мирное население. Здесь следует попутно сказать о том, что большинство из тех персонажей, с чьей деятельностью боролись чилийские военные, будучи арестованными, как правило, просто высылались из страны – а вовсе не "подвергались чудовищным пыткам в кровавых застенках реакционной военщины", как об этом полтора десятилетия ежедневно врал совецкий Агитпроп. В качестве иллюстрации своих слов, позволю себе привести небольшой эпизод из книги чилийской журналистки Жизели Сильва Эсины, посвящённой М. С. Краснову, которая недавно была издана в России:
"…На улице играли несколько подростков, и, посмеиваясь, смотрели на них, перекидываясь словами меж собой. Лейтенант (М. Краснов – Р. Д.) вышел из машины и спросил, над чем они смеются? Один из мальчишек сразу ответил ему:
– Потому что вы крутитесь в поисках одного дома, и мы знаем, какого.
– И где этот дом? – спросил офицер.
Мальчишка указал пальцем на неприметное строение, похожее на все другие по соседству.
Что делать? Детская подсказка могла не иметь особенного значения, но в любом случае, её нужно было проверить. К тому же, они имели полномочия для проведения обыска. Но сначала Михаил Краснов предпочёл подойти, нажать на кнопку дверного звонка и переговорить с открывшим дверь человеком. Вместе с Михаилом пошёл и лейтенант-карабинер ‹…› Когда они поравнялись с одним из окон указанного строения, карабинер сумел расслышать приглушенный, плохо различимый звук взводимого затвора, и выкрикнул:
– Осторожно, лейтенант! – и, одновременно падая, повалил Михаила наземь. Прежде, чем оба каснулись асфальта, в сантиметрах над их головой, воздух прошили автоматные очереди. Огонь вёлся из помещений указанного дома.
Начался просто ад. Для защиты военные не имели ничего, кроме личных револьверов. Автомат, принадлежащий лейтенанту Краснову, остался в машине. Необходима была срочная помощь. Михаил отправил офицера-карабинера искать какой-нибудь телефон, откуда можно было бы позвонить. В то время не существовало ни мобильных телефонов, ни портативных УКВ-раций (действие происходит 5 октября 1974 г. – Р. Д.). Между тем, укрывшись за стоящим напротив занятого террористами дома столбом, Михаил отвечал на огонь, сначала стреляя из своего револьвера, а потом из автомата. По крайней мере, он сам думал, что имеет какое-то укрытие. Уже потом очевидцы рассказывали, что со стороны это выглядело так, будто он отстреливался, стоя в одиночестве посреди улицы. В любом случае, до тех пор, пока не прибыло подкрепление, совершенно очевидно, что они не имели ни огневого, ни численного превосходства. Террористы, к тому же, имели подавляющее превосходство по имеющемуся у них вооружению. В один момент в Михаила выстрелили из реактивного противотанкового гранатомёта, но благодаря очень короткой разделяющей их дистанции, снаряд не успел встать на боевой взвод, и взорвался уже далеко у него за спиной, разрушив часть стены соседнего дома. ‹…› Когда у лейтенанта Краснова закончились патроны, он тоже бросился в поисках какого-нибудь телефона, так как офицер-карабинер не нашёл поблизости ни одного. Это была ещё одна реальность Чили до прихода военной власти. В те годы телефоны считались очень редкими предметами роскоши… ‹…› В конце концов, лейтенант смог связаться с DINA и доложить обстановку. Но к этому времени перестрелка была закончена.
‹…› Когда сопротивление закончилось, лейтенант Краснов вошёл в дом, чтобы осмотреть помещения. Его сопровождал человек из следственной службы, к тому времени прибывший на место. Первое, что они увидели, была окровавленная женщина, лежащая на полу. Следователь попросил разрешения добить её. Лейтенант отказал и наклонился, чтобы посмотреть, что с ней. А когда удостоверился, что та ещё жива и к тому же беременна, то поднял её на руки и лично отнёс к прибывшей машине скорой помощи. Он приказал шофёру доставить её в Военный госпиталь. Водитель попытался отказаться "везти террористку", аргументируя, что "народ уже с лихвой натерпелся по их вине". Лейтенант молча вынул свой револьвер из кобуры и заставил его выполнить приказ.
Михаил Краснов вспоминает, что, уже успокоившись, увидел по обоим концам блокированой карабинерами улицы гудящую толпу любопытных, сбежавшихся на шум выстрелов. Со всех сторон этой человеческой массы раздавались крики:
– Убейте их всех! Убейте их всех!
Когда он выходил из дома с раненной женщиной на руках, из толпы людей раздались возгласы:
– Брось эту б**дь, командир!
В те времена таковыми были чувства, естественные не только для военных, а для подавляющего большинства чилийцев. Существовала подлинная ненависть против террористов. Не только ненависть, но и страх. В народе эти чувства были наиболее сильными, так как именно простые люди постоянно сталкивались в своей среде с их произволом, жестокостью и подвергались наибольшему риску во время вылазок террористов. Возгласы и реакция водителя скорой помощи подтверждают это…"
(цит. по:)
Кстати, интересный момент: эта самая террористка, спасённая М. С. Красновым, из госпиталя была отправлена не в "концентрационный лагерь" – она была просто выслана из страны. А вернувшись, обратилась в Министерство Обороны Чили – с тем, чтобы разыскать полковника (тогда – уже полковника) Краснова, и поблагодарить его за рыцарский поступок. Он отказался, так как никакого рыцарства, достойного отдельной благодарности, в том, что он сделал, не видел. Для него это было, всего лишь, исполнением долга: бороться с терроризмом, спасать людей – в том числе, спасти и раненную беременную женщину. Даже если она – реальная пособница террористов.
А для "совецкого партизана" Василия Кононова было также истественно ЗАСУНУТЬ В ГОРЯЩИЙ ДОМ И СЖЕЧЬ ЖИВЬЁМ беременную женщину – даже если она и не была "пособницей оккупантов…
Разница между этими двумя людьми, один из которых – Человек с большой буквы, а для другого и слова-то приличного трудно сыскать – так вот, разница эта очевидна каждому порядочному и адекватному человеку. Только вот, дело-то в чём… Для властей современного Государства Российского эта разница – что называется, "с ног на голову": власти РФ обещают выделить (а может, и уже выделили) средства для организации похорон карателя В. М. Кононова – средства, которые формируются из наших с вами, дорогие друзья, налогов… А в ответ на просьбу известного православного общественного деятеля Юрия Агещеева к Послу РФ в Сантьяго принять участие от имени Государства Российского в судьбе М. С. Краснова, и способствовать облегчению его участи и ограждению от лживых наветов, Посол РФ прислал отписку, что суд над бригадиром Красновым – это, мол, "внутреннее дело чилийцев" – и вообще, "двоюродный дед М. С. Краснова, атаман П. Н. Краснов присягал Гитлеру…". И нечего, мол…