– Странно слышать это от вас. Нет, я тоже люблю животных. Овечек, кошек, верных псов.
– Псы?.. Даже звучит не очень. Волк благородней пса. И уж точно ему в подмётки не годится большинство людей.
– Мне слышится в ваших словах горечь. Вас кто-то обидел?
– Ну, прямо скажем, меня нелегко обидеть. Но некоторые поступки наших с вами собратьев не могут внушать доверие даже сейчас, когда мне едва двадцать. Не знаю, что будет, когда я доживу до возраста моего отца. Если доживу, конечно.
– Ваш отец… разве вы не любите его?
– С чего вы взяли? – нахмурился Вольф.
Но в следующий момент лоб его снова разгладился:
– Вы неправильно истолковали мои слова, миледи. Я всем сердце люблю отца, но лёгким человеком его не назовёшь. Вы скоро познакомитесь с ним и всё поймёте.
Вольф снова взглянул на Роуз и тонкая улыбка скользнула по его лицу.
– Почему вы улыбаетесь?
– Потому что подумал, что даже лучше, что мы тут с вами одни блуждаем. Это, конечно, немного нас компрометирует. Но, если отец вдруг решит передумать на счёт нашего брака, у меня теперь будет весомый повод возражать.
Остановившись и задрав голову, он, улыбаясь, глядел на неё, щуря чёрные глаза:
– Потому что ты очень нравишься мне, моя леди-невеста. И после того, как мы принесём Богам наши обеты и клятвы, я буду счастлив увести тебя в мой дом, уложить в свою кровать, преломлять с тобой хлеб, делить воду и соль… и, как там дальше?
– До скончания дней, – подсказала Роуз внезапно вдруг севшим голосом.
– Ну, да! – кивнул он свой буйной, кудрявой чёрной головой. – До скончания дней. – Какой свадебный подарок ты хочешь?
– Я… я не знаю.
– Ну, так подумай и узнай. Сапоги из кожи василиска? Хочешь светильник из пера Жар-Птицы? Или, может быть, баночку для духов из драконьего стекла? Ты только скажи! Я сам их для тебя добуду!
Роуз засмеялась несколько деланным смехом:
– Мне ничего этого не надо, милорд. Отличным подарком станут ваши любовь и верность, если вы отдадите их мне.
Сомкнув руки на тонкой девичьей талии Вольф снял её с седла, словно она совсем ничего не весила.
– Ты получишь всё это и много больше. А взамен поклянёшься мне принадлежать мне – мне одному. И подарить мне таких же красивых дочерей, как ты и таких же смелых сыновей, как я.
– Конечно, – смеясь, закивала Роуз. – Смелых, сильный и… очень скромных.
– Скромность пусть дочерям в наследство достанется, и они станут краснеть так же мило, как их мать.
– Что ж?.. План хорош. И я не возражаю, – с улыбкой кивнула Роуз, даже и не думая вырываться из кольца его рук, бережно поддерживающих её за талию.
Ей нравилось смотреть в его чёрные глаза, в глубине которых разгоралось опасное пламя. Впрочем, Роуз не верила, что оно способно навредить – оно согревало и радовало.
– Я выиграю для тебя турнир, моя прекрасная Роза. И увенчаю твою головку не просто свадебным венком. Я короную тебя короной королевы Любви и Красоты.
– Это будет слишком.
– Для моей любимой – в самый раз.
Они замолчали, глядя друг другу в глаза, словно спрашивая друг друга – правда ли? Правда ли всё то, что мы сейчас друг к другу чувствуем? Может ли наяву приключиться с нами то, о чём грезят трубадуры и менестрели? То, что умудрённые старцы с остывшей кровью высмеивают и отрицают, и о чём их внуки не устают мечтать? То, что кажется бессмертным, могучим, как сама Вечность, но на деле столько хрупко и ранимо?
Любовь ли это?..
А потом они одновременно потянулись друг к другу, соединяя уста в поцелуе, сливая два дыхания в одно, вновь пробуя на вкус сок губ, солёных и нежных.
Роуз не пугало перемазанное кровью лицо, горящие чернотой глаза, сильные руки и твердые плечи. Всё это влекло и завораживало. Словно она плыла в зыбких волнах и наконец-то обрела под руками опору.
А Вольфу казалось, что он держит в руках саму Весну, животворящую, тёплую, податливую и нежную. Он отвоевал свою суженную у смерти и теперь не намеревался отдавать её никому.
Он готов был сразиться за неё не только с медведем. Со всем миром. Но она утверждала, что и без того готова любить его. И её губы это подтверждали.
С трудом молодые люди оторвались друг от друга.
– Я люблю тебя, – проговорил Вольф.
И на этот раз Роуз ему поверила.
Как странно, что один и тот же день способен подарить самую безумную бурю и самые яркие лучи; позволить пройти над черной пропастью и насладиться тишью зелёной равнины; поглядеть в глаза самой Смерти и обрести самое ценное в мире – любовь.