Брешут, господи! Делать-то неча, брат, вот и брешут. С докуки чего не выдумают!
Гляжу я на тех, про кого говорят, что били его. Ходют люди по улицам, курят, разговаривают. Делом своим занимаются. Как все. Ни в чем разницы нету. Никогда не скажешь, чтоб они могли справиться с таким детиной, как Витомир, ведь его непросто скрутить.
И не сказать, чтоб совесть кого грызла. А ведь должна бы. Загубили человека — лучше б вовсе его порешили, и никому ничё; ничё ни на ком не написано. Рази такое может быть? Да брось, ради бога.
Приезжает иной раз сюда и Лилин муж, Радомир.
И на его гляжу. И на ем ничё не видать. И про его никогда не скажешь, что он может человека загубить.
И он не какой-нибудь проходимец, и не урод, спаси бог, и впрямь приятный из себя человек, токо вот хлипкий какой-то. Витомир супротив его богатырь, рази бы Радомир когда осмелился поднять на его руку?
И не скажешь, чтоб осчастливила его Лиляна. Не знаю, так ли уж они подходили друг к дружке. Я так думаю, он скорей отпустил бы ее на все четыре стороны, куда ее глаза смотрят и ноги несут, чем из-за ее с кем-то драться. Ишо и спасибо тому сказал бы и денег бы на дорогу дал, лишь бы убирались с глаз долой.
Нет, брат, не может того быть. И не надо мне говорить, я лучше знаю.
Здесь люди от века дрались, кулаки, палки, камни в ход пускали, ножами животы вспарывали, головы разбивали, руки ломали, но никого от этого паралич не разбивал. Прилепит кружок лука, и все зарастет как на собаке.
Бывало ли, чтоб такого детину трахнули и он, ровно цыпленок, замлел сразу? Нет, брат, это ты, пожалуйста, оставь. Поищи других дураков небылицы слушать!
Нет, тут иное. Тут, скажу тебе, дело нечистое. И пущай говорят, что хотят.
Спрашиваю я Милияну:
«Что с им было, Милияна? Скажи мне честно».
«Вот, — говорит, — что было».
И рассказала мне Милияна все как есть. Встали в то утро, говорит, как всегда. Витомир ушел на работу, она взялась обед стряпать, дом прибирать. Вынесла одеяла и простыни, повесила на веревку — проветрить. Недалече от ограды. Там и пижаму Витомирову повесила, пущай и она проветрится.
Закончилась смена, вернулся Витомир. Пообедал и решил прилечь отдохнуть. Разделся в комнате и кричит Милияне:
«Милияна, а куда моя пижама запропастилась?»
Пошла она за ей во двор. Поглядела на то место, где повесила. А пижамы и след простыл. Одеяла и простыни висят, как висели, а пижамы нет.
Баба туда, сюда сунулась. Нет, господи, и все. Дак я же, думает, тут ее повесила, с ума я, что ли, спятила?
«Может, ты ее снял с веревки-то?» — спрашивает мужа.
«Да нет, я не сымал», — отвечает он.
«Спятила я, что ли, — говорит она, — вот сюда на эту веревку утром повесила. А теперича ее, видишь, нет как нет. Ложись пока без пижамы, а я погляжу, может, ветром унесло».
Но какой там ветер, в тот день его и не было вовсе.
Лег Витомир без пижамы, отдохнул. Встал, кой-какие дела по дому справил, ненадолго сходил в «Единство». Вернулся, поужинали. Пришло время спать ложиться.
«Нашла мою пижаму?» — снова жену спрашивает.
«Нет, — говорит Милияна. — Повесила утром на веревку, а она и пропала. Видать, украли».
Он поглядел во двор. А там фонарь горел.
«Ты, — говорит, — что? Совсем сдурела. Вон она висит там, где ты и повесила».
Глянула она. И вправду, висит пижама на месте.
Милияна уж и не знает, что думать. Как же так, цельный день ее не было и вдруг нате, висит, как висела. Где ж она была все это время?
Сняла она пижаму. Поначалу хотела бросить ее в грязное белье, чтоб завтра выстирать. Эх, кабы сделать так-то! А ладно, подумала она, и дала ее Витомиру.
Легли они спать.
Полночи проспали, и вдруг Витомиру сделалось худо. И все хужее, хужее. Ой, не могу, кричит, ой, не могу. Стонет, несчастный, не переставая.
Побежала Милияна посередь ночи к доктору Чоровичу. Пришел старик, вытащил свои струменты. Стал его смотреть.
«Я, — говорит, — не знаю, что бы это могло быть. Подождем до утра, там поглядим».
К утру Витомиру совсем худо стало. Вот-вот богу душу отдаст.
Его скорей-скорей в больницу в Ш. повезли.
И там его глядели, глядели, и там ничё не смогли определить. Лечат, а от чего лечат, сами не знают.
Месяц пролежал там Витомир. И не полегчало ему ничуть.
Повезли его в Белград. Может, там помогут.
Но и в Белграде ему не полегчало, с кажным днем все хужее и хужее. Мало-помалу разбивает человека.