«Какие шутки, господь с тобой. Рази с этим шутят?»
А знаешь, есть трое зловредных святых, их пуще огня надо остерегаться.
Первый — святой Врач — выпадает так примерно в середине июля, через два дня опосля Петрова дня. Он из их самый опасный. Через пятнадцать дней идет Огненная Мария, родная сестра святого Ильи. А через два или три дня за ей, в начале августа, в самую жарищу, приходит третий святой — Илья-громовержец.
Их надо остерегаться, взъедятся на тебя — не обрадуешься. В эти дни ничё в руки не бери. Никакого дела не начинай.
Так, к примеру, ежели святому Илье чем не угодишь, он тебя и с ясного неба убить может. Я девчонкой была, так в нашем селе одного громом убило. На небе нигде ни вот такусенькой тучки нет, а человек под деревом мертвый лежит.
Но все ж таки святой Илья, говорят, иной раз и прощает. А то и остережет тебя. Сядет в свою небесную колесницу, запряжет огненных коней, у их из ноздрей молнии хлещут, и давай над твоей головой греметь: ты что это, дурак, делаешь? А уж коли его не послушаешь, коли уж совсем головы на плечах нет, он и накажет.
Святой Врач никому ничё не отпускает. А злопамятный, не приведи господь, ничё никогда не забудет. Ты и сам уж не знаешь, когда и чем провинился перед им, а он помнит. И тогда берегись, он может и цельный дом извести. Уж, кажись, никого не оставил, можно сказать, всех извел, глядишь, он на твоих курей чуму наслал или ишо какой мор, токо бы тебе отомстить. Ей-богу, уж такой пакостник!
«И что мне теперича делать, — говорю, — скажи, Радунка?»
«Не знаю, — говорит, — и я. А ты все-все посадила?»
«Да, — говорю, — почти ничё не осталось. — А сама думаю, что делать-то. — Я, — говорю, — все к чертовой матери свиньям брошу. На кой ляд мне такая капуста? Никудышная она вовсе».
И давай вырывать рассаду. Плевать на капусту, голова дороже.
«Нет, — говорит, — нынче-то уж не надо вырывать. Не положено. А скажи-ка, ты полила ее?»
«Нет, — говорю. — Я хотела сперва все посадить, а опосля поливать».
«Знаешь, — учит она меня, — ты ее не поливай. Что не посадила, брось свиньям, а эту оставь неполитой. Может, тогда святой Врач и простит тебя».
Придумала, слава тебе господи!
«Ну, — говорю, — умная ты баба! Спасибо тебе большое, что научила, как мне от греха избавиться».
Я тут же схватила рассаду, что не успела посадить, и кинула поросенку. А ту, что посадила, так и бросила. Не стала поливать. Дни стояли жаркие, без воды капусте ни за что не приняться.
В ту ночь я глаз не сомкнула, охо-хо-хо! Коли святой Врач токо бы этим надумал наказать, с меня и того было бы довольно.
Поглядела я утром на свою капусту, а она вся как есть полегла, будто градом ее прибило. В полдень она уж увяла.
Все. Погибла моя капуста.
Пропади она пропадом! Хочь на ей бы все и кончилось.
Пошла я под вечер опять к Срее.
Вижу, во дворе жена его.
«Где твой Срея, Ела?»
«Вон он, — говорит, — в огороде копается».
Я прямиком туда.
Вижу, торчит его зад из зеленых грядок.
«Ты что ж это, Сретен, — с расстройства да в спехе и не придумала, что сказать, — мать твою мужицкую так, обманул меня? Вчера Святой Врач был, а ты мне рассаду продал?»
Он поднял голову от грядки. И давай смеяться.
«Что это, госпожа хорошая, с тобой? — говорит. — Ладно мать мою поминаешь, так ишо и мужицкую. Иль мужики не люди?»
А мы-то ишо смолоду знались. Он из Ясенова, я из Вишневицы, села-то рядом. Знали друг друга — нельзя лучше, кто мы да что и откуда. Какая я госпожа? Ну что делать, раз ничё умнее не придумала.
«Ты шуточки брось, — говорю ему. — Вчера Святой Врач был, ты знал про то, а мне не сказал. Работать-то нельзя было. Вся рассада и пропала».
«С чего бы ей пропасть? Ты ее вчера в воду поставила?»
«Да нет, — говорю. — Я сразу посадила. А как мне Радунка Перина сказала, какой день, я и побоялась ее поливать. Вот она вся и повяла».
«Слушай, Петрия, — говорит он, — и ты в это веришь? Как же я кажный день работаю и ничё у меня не погибает? Дам я тебе другую рассаду, будь она неладна».
«А как же? Конешно, дашь! Из-за тебя ведь моя рассада пропала».
«Слушай, — говорит, — не будем ругаться, — будто я пришла с им ругаться. Нет, погоди, рази это дело, чтоб свой брат крестьянин тебя обманывал? Оставь, брат. — Ужо, — говорит, — принесу тебе новую. У меня ее дополна, все равно девать некуда».
Зазвал меня в дом выпить по рюмочке с им и его женой Еленой. А вечером и всамделе принес рассаду.
Я старую вырвала и поросенку кинула, а новую посадила.
Но все одно не идет у меня из головы святой Врач.