Время было 2 часа 40 минут.
Десант разбился на три группы. Корабли направились к пристаням — Товарная (рядом с Греческой церковью), Хлебная (возле складов Заготзерно) и между ними, в центре, главной Пассажирской пристани (напротив гостиницы «Крым»). Сюда, к центральной пристани, и пришвартовалась основная группа.
Берег был освещен прожекторами. Гитлеровцы открыли по кораблям прицельный артиллерийский и минометный огонь, с крыш гостиниц «Крым» и «Бо Риваж» застрочили крупнокалиберные пулеметы.
Пристань оказалась разрушенной (помните?!), моряки в полной амуниции прыгали в ледяную воду. Одними из первых высадились разведчики капитана Топчиева, здесь же, в первых рядах атакующих, был и батальонный комиссар Палей. Но как быть с пушками и танкетками?
X. Ровенский: «Никаких подручных материалов не было, нам удалось найти на берегу куски железа, доски, и мы соорудили настил для того, чтобы пошли танкетки… Это затянуло время». Легко сказать — соорудили. Часть свай была сожжена, моряки вставали в воду и подпирали настил собственными плечами. Стояли в ледяной воде, под огнем немецкой артиллерии и минометов,— и по их плечам шли на берег танкетки и противотанковые пушки. Во время высадки было убито и ранено более полусотни моряков — первые потери.
Командир Буслаев отправил в Севастополь радиограмму: «Высадку продолжаем под сильным артиллерийско-минометным огнем». Вслед за этой пошла другая короткая радиограмма уже за подписью комиссара Бойко: «Буслаев убит».
Он только-только сошел с капитанского мостика на палубу, и в этот момент в районе кормового орудия тральщика разорвался снаряд. «Взрыватель» сильно тряхнуло, сорвало и выбросило за борт пушку. Погиб весь орудийный расчет, появилось много раненых. «Сначала, когда командира увидели, впечатление было такое, что он находится в обморочном состоянии. Его перенесли в операционную, но при тщательном осмотре (т. к. явных ран на теле не было) обнаружили небольшую царапинку в области сердца. Небольшой осколок вызвал смерть» (Е. Абраменко — рулевой тральщика «Взрыватель»).
С этого момента командование операцией взял на себя полковой комиссар Андрей Савельевич Бойко.
Несмотря на потери, вначале все шло по плану: успех предопределили внезапность нападения, прекрасное знание всех лабиринтов городских улиц, переулков, дворов. Экипажи судов поддерживали атакующих мощным, прицельным огнем.
Немного сохранилось свидетельств, каждое из них бесценно.
Успешно шли дела на флангах.
Г. Пронин, командир взвода морских пехотинцев: «Покинув Товарную пристань, наш взвод встретил на улице Революции отходивший немецкий патруль. По всему было видно, что отступал он в панике. Мимо библиотеки имени Пушкина мы двинулись в район немецкой комендатуры».
На Хлебной пристани бой был самый скоротечный. Моряки роты лейтенанта Шустова продвинулись в глубь старого города, в районе мясокомбината они освободили из лагеря советских военнопленных.
Оперативно-чекистской группе особого отдела флота было приказано разгромить гестапо, захватить документы. 45 человек высадились у гостиницы «Крым» первыми и без потерь.
А. Лаврухин, пулеметчик: «Наш командир Литовчук скомандовал: «Разобраться, за мной!», и мы пошли по улице Революции. Среди немцев поднялась паника, они выскакивали из окон в нательном белье, их тут же настигали наши пули. На пути, видим, по нашему курсу, идет группа, началась перестрелка. Но оказалось, что это — свои, группа, которая высадилась у элеватора».
Дальше они двинулись вместе, заняв обе стороны улицы.
К шести часам утра южная часть Евпатории была уже в руках десантников.
В. Щелыкальнов, пулеметчик: «На подходе к площади Революции мы встретили штабную машину и забросали ее гранатами. С боем дошли до библиотеки и Театральной площади. Немцы засели в театре. Но там же были и местные жители, поэтому нам не разрешали стрелять по окнам, и мы били только тех немцев, которые перебегали через площадь, и по чердаку».
Из этих окон их убивали, а они не отвечали.
Рота лейтенанта Шевченко должна была захватить порт и прилегающие к нему районы.
Н. Шевченко: «Левый фланг роты шел почти по самому берегу, а правый — по городу. Мы выскочили на какой-то пустырь. Из-за каменного забора немцы вели сильный огонь. Мой ординарец Борис Денисенко подполз вплотную к фашистам и бросил гранату. Мы атаковали. Меня ранило в ногу. Подавив немцев, пошли дальше. По дороге встретили группу конников, которых атаковали сходу. Около насыпи наткнулись на артиллерийскую батарею, захватили ее. Матросы развернули пушки в сторону города и стали стрелять по фашистам. Меня ранило еще раз — уже в правое плечо, рука повисла. Потеряв много крови после первого ранения (в сапоге чавкала кровь) и, получив второе, я двигался с трудом».