К детям выстроилась длинная очередь. Тут были и ленинградцы, и гости отовсюду — из Самарканда, Тбилиси, Владивостока, Баку, Североморска, Новгорода…
Ребята пробыли около часа. Собрали более восьмисот подписей, кончились белые листы ватмана, и они ушли.
И плакат, и подписи отправили бандеролью в «Известия».
— Могли тысячи подписей собрать,— говорит Елена Павловна Ждан, учитель музыки, директор школьного музея подводных лодок «эсок».
«В стране наплодили уйму героев и тьму-тьмущую персональных пенсионеров из бюрократов, прихлебателей, угодников и подхалимов. Их плодят и по настоящее время. Истинному же герою А. И. Маринеско не хватило ни Золотой Звезды, ни нескольких червонцев к пенсии. Вместе со многими взываю к Президиуму Верховного Совета СССР. Успокойте, наконец, совесть народную. Наградите, хотя бы посмертно, Героя. Г. Орлов, инвалид войны, орденоносец, в партию вступил в 1943 году перед боем, г. Рубцовск».
Бездуховность, безнравственность, опустошенность, отсутствие идеалов у людей — вот к чему пришли. Сегодня, занимаясь панками, рокерами, неофашистами (вот ведь кого вырастили в собственной стране), продолжаем, по сути, бороться лишь со следствием, причину же болезней не лечим. Разве не видят молодые, «…моря и океаны бороздят суда с именами Брежнева, Суслова, Черненко на борту… на фасадах дворцов и вузов имя Жданова, а на Кремлевской стене — имя Вышинского. В. Черный, Симферополь».
Я представляю корабль, на борту которого красовалась бы надпись «Александр Маринеско»… О-о, как беззаветно, с какой победительной отвагой служили бы на нем моряки…
«Невозможно забыть резолюцию Главнокомандующего ВМФ адмирала Горшкова на коллективное письмо судостроителей с ходатайством о присвоении одному из кораблей имени Александра Ивановича: «Недостоин». В. Никишин, бывший гидроакустик «С-13», г. Ровно».
«Обидно, что Горшков, не совершавший таких подвигов, как Маринеско,— дважды Герой. Причем обе Звезды получил через много лет после войны… И. Медведев, капитан 1 ранга запаса. Ленинград». Золотые Звезды были получены, не сомневаются читатели,— в подарок. Ведь именно при Горшкове была «…раздута эпопея Малой земли с полковником Брежневым. Таких полковников в войсках была тьма-тьмущая… В. Ковригин, капитан 3 ранга в отставке, инвалид II группы, Северодвинск».
С Горшковым, пребывавшим на посту Главкома 30 лет, я встречался. «Маринеско? Ему просто повезло с этим потоплением, — отвечал с раздражением. Потом уточнил: — В 1945 году это все уже роли не играло, конец войны…»
А как же те, кто через три месяца штурмовал Берлин? Им, выходит, совсем уж никакой цены?
Тут еще и вековой атавизм — зависть. По силе чувств, с обратным, конечно, знаком, зависть равна, пожалуй, лишь любви. Истинная зависть — не к награде, не к должности, не к даче. К таланту, к личности. Памятники истинным героям застят свет завистникам. Памятники же персонам могущественным, но малодостойным воспитывают лишь безверие.
При этом соблюдалась дипломатия — в печати, открыто Главком оценивал успех Маринеско и экипажа достойно, а в кулуарах… Именно в кулуарах и решались судьбы людей.
Он же, Сергей Георгиевич, отказался поддержать ходатайство о персональной пенсии матери Маринеско. Татьяна Михайловна пережила сына на 12 лет, доживала свой век в Одессе и скончалась сравнительно недавно, в 1975 году. Жила в коммунальной квартире, на девятом десятке лет за дровами и водой ходила во двор и пенсию получала — 21 рубль.
Из тысяч — трое высказались против Маринеско (П. Хорунжий, Ленинград; В. Висинецкий, Винница; В. Гридин, Одесса), соотношение вполне приличное.
Почти вех читателей интересует, как развивались события после публикации. Контр-адмирал В. Иванов позвонил в Лиепаю, в воинскую часть: «Опровержение собираетесь давать?!» Он говорил с политработником части В. Филатовым, затем четырежды звонил зам. командира корабля по политчасти Л. Комарову. В приемах не очень стеснялся. Одновременно с этими звонками контр-адмирал и сам писал жалобу в «Известия», в которой того же Комарова уличал в пьянстве. А прежде, в разговоре со мной, призывал Филатову не верить. Гордясь военно-патриотическим комплексом (плита-то мемориальная с его именем лежит пока в земле, ждет часа), в том же разговоре заявил вдруг, что никакого музея в части нет, и заведующей музеем Татьяны Жаворонок просто не существует в природе.