В 1960 году, в мае, он опубликовал в «Известиях» свои первые очерки — «Письмо из Казанского университета». В числе других откликов получил и письмо от провинциального доктора Федорова из Чебоксар: тот сделал уникальную операцию — вживил искусственный хрусталик в глаз девочки, вернул ей зрение, и врача после этого… затравили. Ситуация, не правда ли, схожая с той, что была у Аграновского-старшего с Топоровым, только здесь человека еще уволили с работы. Вмешиваться в это специалисты Аграновскому не советовали: надо ждать отдаленных результатов операции. Сколько? Пять лет. Аграновский соглашается. Но еще задолго до первой строки он борется за Федорова, ведет с министерством переговоры. Врача восстанавливают на работе. Через пять лет — блистательная статья «Открытие доктора Федорова». Врач работает уже в Архангельске, ему помогают на общественных началах ученые-химики, медики, слесари, часовщики, народные умельцы из многих городов страны — хрусталик — дело сложное. «И я восхитился ими и подумал, что в истории этой до конца проявили себя новые отношения между людьми. А после подумал, что будь они, эти отношения, введены в плановое русло, сделано было бы в сто раз больше. Все же домны мы не строим на общественных началах. Все же спутники мы не запускаем в свободное от работы время». Журналист ставит проблему.
Еще через десять лет он снова возвращается к Федорову. Доктор уже в Москве, уже знаменит на весь мир. Журналистская тема двинулась дальше: «Когда люди критикуют непорядок, указывают, как не надо работать,— это уже прекрасно. Но еще важнее, когда умеют показать, как именно надо».
Аграновский собирался продолжить свой рассказ еще через десять лет, в 1985 году.
С. Н. Федоров, директор НИИ микрохирургии глаза, член-корреспондент АМН СССР, профессор: «Всем, чего удалось добиться, достигнуть, я обязан ему, только ему, Толе. Главное — время. Мы выиграли время».
Из Киева приехали два летчика-испытателя. У обоих резко село зрение, их списали на пенсию. После операции Федорова у одного зрение вернулось до «единицы», а у другого стало… полторы единицы! Руководитель компартии одной из капиталистических стран приехал к Федорову, уже практически потеряв зрение. После операции отправился прямо в Лужники смотреть Олимпиаду. Тысячи операций — выигранное время! А новые исследования, открытия (дело идет вглубь), а ученики, последователи (вширь) — тоже время.
Борис Панкин: «Приятно узнавать, что многие, о ком писал автор, стали впоследствии академиками, лауреатами, Героями, известными всей стране. Стали, заметим, не до, а после выступлений писателя. Точно так же не до, а после его публикаций было спасено полмиллиона кубометров леса в Братском море, был ликвидирован один никчемный главк, создан крайне нужный институт…»
Он писал не просто о человеке, достойном или дурном, он двигал дело.
Станислав Кондрашов: «Аграновский зорко всматривался, чутко вслушивался и глубоко вдумывался в жизнь. У него было непревзойденное умение (искусство! талант!) в отдельном человеке и его судьбе, в обстоятельствах, в которые человек поставлен, увидеть срез общества, подлинную серьезную проблему. И рассмотреть ее со всех сторон под широким углом зрения — и народным, и государственным. Если бы словам можно было возвращать их первозданную свежесть (он умел и любил это делать), я назвал бы его новатором и передовиком, потому что в этом и было его предназначение: вдумываясь в жизнь, идти впереди, словом своим указывая и доказывая, чему жить и чему пора уходить с общественной сцены. Славный и нелегкий жребий.
Его очерки производили впечатление открытия заключенной в них правдой, выраженной сильно, резко и очень основательно. Героев своих Аграновский выбирал из гущи жизни себе по плечу и по натуре — тоже открывателей, граждански смелых, деятельных людей. Они внутренне походили друг на друга, писатель и его герои. Он помогал им, утверждая на газетной полосе правоту их жизненной позиции, а они — ему, были для него нравственной рабочей опорой».
Наверное, поэтому, сходясь со своими героями близко, Аграновский не терял с ними связи.
«За что я люблю свою профессию, так это за встречи с людьми», — так он писал. Вот еще один герой журналиста. Аграновский познакомился с ним и его друзьями в начале пятидесятых, а написал о них (повесть) через восемь лет.