Председателя колхоза Степанова он попросил отправить его на курсы шоферов. «Шофера нам не нужны, а вот трактор тебе дадим, но сначала поработай разнорабочим». На том и сошлись.
И в это время на Шипунова свалились с неба деньги, для деревни — большие, больше тысячи рублей: в Череповце продали их старый дом. Он снова, в который раз поехал в Череповец. Погулял там с друзьями, вернулся — здесь угощал знакомых, парень он щедрый.
Я пытаюсь поразмыслить: для человека со столь изломанной судьбой не слишком ли велико искушение, испытание свободой, когда полно денег, можно пить и не работать?
Короче, продержавшись два месяца, он сломался, стал пить.
События развивались в прискорбной последовательности. На автобусной остановке посреди деревни Шипунов ударил пенсионера — просто так, словом не обмолвились. Ударил колхозного газосварщика. Остановилось попутное такси, он и на шофера кинулся. Дрался лихо: в прыжке бил в грудь двумя ногами — сбивал, как срезал. Зверь. Ходил всегда в перчатках, нигде их не снимал: в правой перчатке всегда носил нож — узкий, заточенный с двух сторон. Как-то вечером у выхода из клуба приставил нож к груди заведующему мастерскими. Тот в темноте узнал Шипунова: «Коля, мы ведь когда-то работали вместе». Шипунов вынул второй нож, покрутил. Убрал оба. «Ладно, дядя Петя, тебя не трону».
Деревенька маленькая — семьдесят шесть дворов, он быстро стал хозяином. «Потерпевших» пройдет потом по делу более десятка, кого не тронул — того запугал. В магазине водку ему давали без очереди — вначале продавщица отказала было, но он пригрозил: «Голову сверну, назад смотреть будешь». Из столовой работницы уходили домой, только когда его не было поблизости. Терроризировал всю деревню.
В Доме культуры Шипунов познакомился с молоденькой заведующей больницей Галиной Силиной, попросил у нее таблеток. Она отказала. Вместе с подружкой, фельдшером Мариной Шаховой, Галя занимала комнатенку в двухэтажном деревянном доме при больнице. Шипунов стал заявляться к ним вечером, за полночь. Садился, руки в перчатках — на стол, молчал.
— Раздевайся, Коля, чаю хочешь? — старались быть приветливы.
Он молчал по-прежнему. Когда бывал в хорошем настроении, шутил: Галя сидела, работала, а он подставлял к ее спине нож и ладонью похлопывал по рукоятке, делал вид, что вколачивает.
— Меня на зоне все боялись,— говорил с улыбкой.
Иногда сидел до утра, и они шли в больницу без сна.
Пытались запирать надежно обе двери — наружную, с улицы, и свою, на втором этаже, однако все замки, крюки, засовы он отпирал, снимал играючи.
Галя пробовала ночевать в больнице. Он заявлялся туда хозяином, проверял кабинеты, заходил в палаты, приводя больных в трепет, — пьяный, короткая стрижка, глаза безумные. Когда бывал лют, чернел на глазах. Однажды забаррикадировали входную дверь, успокоились, и вдруг поздно вечером в коридоре — Шипунов! Раму оконную выставил, опять вставил — и никаких следов.
— Вы лучше не запирайтесь,— посоветовал угрюмо.
Девятнадцатилетнюю девочку деревня оставила с ним один на один. Соседи ее, муж и жена Рыбасы, пьянствовали вместе с Шипуновым и часто сами отпирали ему наружную дверь. Надежда Рыбас (ее уволили с работы за пьянство) следила, куда ушли девочки, и сообщала об этом Шипунову. Может быть, что-то недопонимала? Да нет, вот ее показания на следствии: «Я не раз слышала из-за стенки, когда Галя в комнате кричала: «Ну, режь, режь!» — я думаю, что он угрожал ей ножом».
Однажды, не выдержав, Галя решилась дать отпор влепила Шипунову пощечину и получила в ответ тяжелейший удар.
Дело шло к развязке.
Вас, читатель, конечно же, волнует: куда смотрели исполком, колхозные дружинники, куда исчез на эти три с половиной месяца участковый милиционер Васюков? А меня еще и другое волнует: куда подевались обыкновенные деревенские мужики? В любой уважающей себя деревне они всегда, испокон веков, сами наводили порядок.
Шипунов понял: Васюков с ним связываться не хочет, сельский Совет. — тоже; значит, и здесь, на свободе закон — для слабых, а сильный — всегда прав. Когда газосварщик Петр Семенов (он занимался в армии борьбой) дал Шипунову отпор, Шипунов первый же протянул ему руку. Нет, не испугался — Шипунов не боялся никого. Семенова он мог подкараулить с ножом в любой вечер, просто он уважал силу.
Жаль, конечно, что только за себя решился постоять колхозный газосварщик.
Председатель исполкома сельского Совета Татьяна Иванова — молодая женщина с милой улыбкой (это ей лично Васюков вопреки закону перепоручил надзор за Шипуновым). Ну, хорошо, пусть бы не надзор, пусть бы хоть один раз, единственный, поговорила с Шипуновым, пригласила его в сельский Совет, не помогло бы — обратилась в райотдел милиции. Хоть бы один раз!