“Вид села Царицына с западной стороны”. Рисунок О. Бове 1840 г.
В строительной деятельности императрицы Царицыно, как известно, далеко не единственное сооружение в пленявшем воображение Екатерины псевдоготическом вкусе. Не раз упоминавшийся уже Чесменский дворец, возведенный Фельтеном, Баболовский дворец в Царском Селе, построенный Нееловым, Петровский дворец в Москве, одна из интереснейших работ Казакова, — все эти памятники ложной готики и размахом своим, и размерами значительно уступают Царицыну. Все перечисленные постройки, в сущности, лишь увеселительные или путевые дворцы — только Царицыну предназначалась роль императорской резиденции, своего рода Царского Села в окрестностях белокаменной столицы. Одно перечисление сохранившихся построек — дворца, соединенного с ним ажурной стеной-галереей Хлебного, то есть хозяйственного, дома, нескольких “кавалерских” корпусов, Оперного дома, не считая беседок, мостов и парковых павильонов, — должно было достойным образом приютить государыню и сопровождавший ее двор в месяцы летнего пребывания в Москве. Однако соображения политического характера, может быть, внутренние волнения, связанные с пугачевским движением, решили иное; Петербург, при поддержке гвардии, являлся более надежным убежищем по сравнению с Москвой, всегдашним центром недовольной и фрондирующей оппозиции. К тому же менялись и вкусы. Древнерусское зодчество, несомненно, казалось Екатерине случайным и варварским нагромождением неудобных и тесных построек; естественно, что она не понимала старинного национального зодчества, распорядившись сломкой обветшавшего Коломенского дворца, панораму которого запечатлели все же и более проницательный эстетически архитектор Кваренги, и иные склонные к старине и искусству люди, позаботившиеся сохранить дворец хотя бы в модели. Да и самая мысль, пусть никогда и не предполагавшаяся к реальному осуществлению, — превращение всего древнерусского Кремля в грандиозный дворец — лишь показывает, как мало была склонна считаться Екатерина II в своем строительстве с шедеврами древнерусского искусства.
Барочное зодчество Елисаветы, наружно блистательное, но неудобное, некомфортабельное, не приспособленное для жизни, на что горько жалуется в записках будущая Семирамида Севера[146] казалось, конечно, отжившим и старомодным. Недаром Ринальди и Фельтен, позднее Камерон и Кваренги переделывают многое в дворцах Царского Села, Петергофа и самой невской столицы. Увлечение псевдоготикой, падающее на 60—70-е годы XVIII века, показалось также устарелым, когда вся Европа, открыв Геркуланум и Помпею, храмы Великой Греции, стала переживать эпоху небывалого увлечения античностью. Камерон и Кваренги, Казаков и Баженов как классики — конечно, наиболее характерные выразители стиля зодчества екатерининского времени. Под влиянием этих новых вкусов были оставлены псевдоготические мечтания, была брошена мысль о подмосковной резиденции-замке и в тех же под Петербургом находящихся императорских усадьбах появились строгие классические дворцы — Английский дворец, небольшой павильон в Петергофе у моря, Александровский дворец в Царском Селе, Таврический дворец в Петербурге. Верно, некоторое время еще колебались в намерении совершенно оставить Царицынскую усадьбу; дворец и корпуса были подведены под крышу, а в парке Баженовым и Еготовым, согласно изменившимся требованиям, были возведены беседки и павильоны в стиле победоносной классики — “Миловид”, “Нерасстанкино”, круглый “Храм Цереры”. Тем не менее окончательного отказа от продолжения работ не следовало, и дворцовое ведомство на первых порах поддерживало, как умело, недостроенную усадьбу. В истории русского искусства, в частности в области искусств декоративных, осталась недописанная глава. Утрата тем более прискорбная, если предположить, что ведь и внутренние отделки комнат и залов с наполняющей их мебелью, утварью, осветительными приборами должны были быть выполнены в том же, псевдоготическом вкусе, исключительно бедно проявившемся именно в области предметов обстановки. Новое формотворчество Баженова и Казакова на этом поприще сулило чудесные, пусть стилизованные и гибридные, переживания интерьерных декораций в духе феодального средневековья.
Павильон “Миловид” в Царицынском парке. (Сгорел в 1989 г.). фото начала XX в.