Генерал Кларк переговорил с С. Рейнольдсом, сотрудником ФБР, отвечавшим за связь с Разведывательным управлением, по поводу более тесного сотрудничества между двумя ведомствами. Это сотрудничество, начатое в порядке эксперимента, переросло в полноценную совместную операцию в октябре 1948 года, когда в АНБ был направлен сотрудник ФБР Роберт Ламфир, основной обязанностью которого стала идентификация лиц, упомянутых в шифровках «Веноны». Гарднер снабжал Ламфира информацией о советских агентах – местах их проживания, профессиях, послужных списках, семейном положении и других личных характеристиках. А Ламфир и его коллеги в свою очередь сверяли эту информацию с данными, имевшимися в делах, заведенных в ФБР на американских граждан, которые подозревались в шпионаже в пользу Советской России. Таким образом, АНБ и ФБР сумели идентифицировать сотни человек, упомянутых в шифровках «Веноны» под различными кличками. Например, в 1950 году им удалось разоблачить советского агента Юлия Розенберга как человека, который в правильный год женился на правильного возраста женщине по имени Этель. Тем самым было доказано, что Розенберг и есть тот самый «Либерал», о котором сообщалось в прочитанных в АНБ советских шифровках как о весьма ценном агенте.
Оперативные псевдонимы использовались советскими разведчиками в основном для того, чтобы понадежнее скрыть истинное происхождение добытой ими информации. Кроме того, применение псевдонимов сокращало длину посылавшихся в Москву донесений и позволяло избавиться от лишних ошибок. Дело в том, что в соответствии с принятыми правилами имена собственные, которые отсутствовали в кодовой книге, сначала необходимо было перевести из латиницы в кириллицу, а потом побуквенно закодировать с помощью другой кодовой книги – так называемой «таблицы произношения». Значительно проще было придумать для агента псевдоним в виде слова, которое уже присутствовало в кодовой книге или хотя бы было значительно короче, чем его настоящее имя. Тем самым уменьшалась и вероятность перепутать двух различных агентов со сходными именами.
Русские обоснованно полагали, что основную стойкость использовавшейся ими шифрсистемы обеспечивал одноразовый шифрблокнот, но отнюдь не код, являвшийся значительно менее надежным средством засекречивания разведывательных донесений в Москву. Поэтому, хотя в подавляющем большинстве случаев советские разведчики упоминали только псевдонимы своих агентов, время от времени в их донесениях все-таки проскальзывали их настоящие имена. Чаще всего это случалось, когда у советской разведки появлялся новый агент. Тогда о нем сообщалось в Москву с указанием настоящего имени и псевдонима, который предполагалось использовать для него в дальнейшем. В отдельных случаях псевдонимы советских агентов были отдаленно связаны с их профессией. Например, Джордж Сильверман, советский агент в американских ВВС, получил псевдоним «Элерон», а работавший на советскую разведку сотрудник Министерства финансов США Гарольд Глассер – «Рубль». Особого рода юмором отличались псевдонимы, придуманные в КГБ для троцкистов и сионистов – первые фигурировали в шифровках как «Хорьки», а вторые – как «Крысы». В своих донесениях советские разведчики называли УСС «Избой», намекая на слабую профессиональную подготовку сотрудников этого разведывательного ведомства США по сравнению с их собственной. Из тех же соображений для ФБР было выбрано кодовое наименование «Хата». Американский город Сан-Франциско был переименован в «Вавилон»[20] с намеком на этническую разобщенность его жителей, а Вашингтон – в «Карфаген»[21] (из истории все, наверное, хорошо помнят, какая печальная участь постигла этот древний город).
В годы холодной войны, когда Советская Россия и США стали относиться друг к другу с повышенным недоверием, в практику вошел случайный выбор кличек для агентов. Американские разведывательные ведомства даже обзавелись специализированными компьютерами, основное назначение которых состояло в том, чтобы как можно более случайным образом выбирать псевдонимы для агентов. Считалось, что в таком случае у противника было значительно меньше шансов идентифицировать человека, который скрывался под этим псевдонимом. Несомненно, что к подобному решению американцев подтолкнули просто вопиющие ошибки русских, которые придумывали кодовые имена, основываясь на отличительных характеристиках своих агентов.
Благодаря «Веноне» ФБР удалось получить ценную информацию, с помощью которой оно сумело нейтрализовать десятки агентов советской разведки и несколько ее крупных агентурных сетей в США[22]. Однако этим дело не ограничилось. «Венона» помогла идентифицировать, хотя и в значительно меньших количествах, советских агентов в Австралии, Англии, Канаде и ряде других стран. Наиболее показательна в этом отношении Австралия, где благодаря «Веноне» американцы и англичане смогли убедить скептически настроенных австралийских политиков предпринять решительные действия, чтобы очистить свое правительство от глубоко укоренившихся в нем агентов советской разведки. Правда, удалось это сделать только после того, как Англия и США пригрозили Австралии, что в случае отсутствия таких действий они лишат ее доступа к последним результатам совместных англо-американских исследований в области разработки ядерного оружия, а также к другой секретной информации. Угроза возымела действие: была создана Австралийская служба разведки и безопасности, которая стала специализироваться исключительно на поимке советских агентов по наводкам, полученным из АНБ.
22
В данном случае слово «нейтрализовать» подходит для характеристики действий ФБР лучше всего, поскольку многие советские агенты, разоблаченные в ходе операции «Венона», не подвергались никакому судебному преследованию.