А были еще и так называемые атомные шпионы. Ученые-физики Клаус Фукс и Теодор Холл, а также техник Давид Грингласс, участвовавшие в разработке Манхэттенского проекта – программы создания атомного оружия в США, помогли русским овладеть сложной формулой превращения простого урана в обогащенный, пригодный для использования в качестве смертоносной начинки атомной бомбы, и в деталях разработать технологический процесс приведения ее в действие.
Большинство советских агентов, разоблаченных американской контрразведкой в конце 40-х – первой половине 50-х годов, были идентифицированы именно благодаря «Веноне». Дешифровки «Веноны» ясно указали на Юлия Розенберга, которому Грингласс приходился шурином, как на главу одной из советских агентурных сетей в США. Благодаря им удалось разоблачить Дональда Маклина, высокопоставленного английского дипломата, работавшего в английском посольстве в США, как основного советского агента в Форин Офис – дипломатическом ведомстве Британии, а заодно и его коллегу Гая Берджесса. Арест и вынесение суровых приговоров по делу таких агентов советской разведки, как Джудит Коплон, Роберт Соблен и Джек Собль, состоялись только потому, что из дешифровок «Веноны» ФБР стало известно об их шпионской деятельности. Американские власти наконец поверили показаниям Элизабет Бентли, раскаявшегося советского агента, о том, что несколько десятков американских чиновников, многие из которых были тайными членами КПА, работают на русских, только тогда, когда ее показания были подкреплены материалами, полученными при проведении операции «Венона».
Однако отнюдь не разоблачение советских агентов, упомянутых в прочитанных в ходе «Веноны» шифровках, представляло основную проблему для американцев. Коплон, Розенберг, Грингласс, Соблен, Собль и другие были своевременно нейтрализованы и перестали представлять угрозу безопасности США. Тем не менее еще порядка 200 американцев, которые были упомянуты в этих шифровках в качестве лиц, поддерживающих тайные сношения с советской разведкой, так и остались не узнанными. Вполне разумно было предположить, что они продолжали занимать государственные посты, дававшие им доступ к секретной информации. А что, если некоторые из них с тех пор продвинулись по служебной лестнице и стали высокопоставленными правительственными чиновниками? Смогла ли советский агент под псевдонимом «Муза»[5] выполнить в середине 40-х годов задание Москвы и перейти из УСС в Государственный департамент США или же она продолжила свою службу в Центральном разведывательном управлении (ЦРУ), наследнике УСС? И на каких еще переговорах в высших эшелонах власти сумел побывать безымянный агент № 19, который присутствовал на секретной встрече между американским президентом Рузвельтом и английским премьер-министром Уинстоном Черчиллем в мае 1943 года в Вашингтоне? Дослужился ли до адмирала таинственный капитан американских Военно-морских сил (ВМС), который фигурировал в одной из прочитанных советских шифровок под псевдонимом «Дональд»? А вдруг «Квант» и «Перс», благодаря которым в 1940-е годы русские выкрали многие американские атомные секреты, еще долго продолжали передавать им тайную информацию о дальнейших американских разработках оружия массового уничтожения? И что стало с ценным советским агентом – дипломатом по кличке «Факир», про которого было известно только то, что он одно время представлял государственные интересы США в Москве? Может быть, этот самый «Факир» потом регулярно принимал участие в работе американских делегаций, которые вели переговоры с русскими по различным вопросам? А передаваемые им сведения, возможно, дополнял агент «Крот», который, согласно «Веноне», в свое время отличился тем, что ознакомил русских с руководящими документами, определявшими отношения Соединенных Штатов с их европейскими союзниками. И всякий раз, когда американские руководители встречались со своими коллегами из Европы, на этих совещаниях присутствовал и «Крот», который затем отправлял подробные отчеты о них в Москву!
Таким образом, операция «Венона» не только помогла правительственным чиновникам в США выяснить, что русские раскрыли самые сокровенные американские секреты, но и лишила их всяческого доверия друг другу. Ведь вполне возможно, что среди этих чиновников продолжали числиться оставшиеся неназванными «Муза», «Квант», «Перс», «Дональд», «Крот», «Факир» и еще пара сотен американцев, которые активно сотрудничали с советской разведкой[6].
5
Согласно установившейся практике, в разведывательных донесениях принято указывать не настоящие имена агентов, а только их псевдонимы. Таким образом, если в донесении резидента говорится о том, что в «понедельник ко мне явилась Муза», это вовсе не значит, что источником сообщаемых в Москву сведений стала античная богиня, покровительница изящных искусств, явившаяся резиденту. Просто у агента псевдоним был такой.
6
«Музу» и «Крота» американцам все-таки удалось нейтрализовать, но отнюдь не благодаря «Веноне», а вследствие показаний, данных Бентли. Она идентифицировала Чарльза Крамера, служащего одного из сенатских комитетов, и Елену Тенни, аналитика Государственного департамента США, как советских агентов. В результате их втихую заставили уволиться со своих постов. О том, что «Муза» – это Тенни, а «Крот» – Крамер, стало известно значительно позже (про Тенни – лишь в 1998 г.), и ФБР продолжало охотиться за «Музой» и «Кротом», даже не подозревая, что они давно обезврежены.