Фидель обнял касика, расспросил про Че и Аргентину, про Боливию и Торреса, про Перу и Веласко, где-то соглашаясь с оценками, где-то начиная спорить. Идея Андского пакта и вовлечения в него сперва Чили, а потом Аргентины, Эквадора и Колумбии весьма увлекла Кастро. Он даже разразился целой речью о континентальной революции, но через пятнадцать минут озверевший Вася попросту дернул его за рукав, вернув с небес теории на землю практики.
— Свободная экономическая зона это прекрасно, гидростанция как стержень, на который нанижется все остальное, тоже… Но мы не вытянем по финансам, слишком много надо вкладывать здесь, — жестикулировал потухшей сигарой Фидель. — Разве что оружие, мы сейчас перевооружаемся на советское, у нас много старого…
— Да оружия как раз хватает. И старого не надо, оно обычно сложное, а научить парня с гор управляться с «калашниковым» куда проще. Так что если сможете замолвить словечко насчет соглашения СССР с Перу и поставок автоматов, будет просто отлично.
— Ты уверен насчет парня с гор?
— Конечно. Вон, посмотри, кто им воюет — Вьетнам, Китай, арабы, то есть страны с невысоким уровнем образования, где большинство новобранцев от земли.
— Ладно, Chico, попробуем. Насчет денег для милисианос…
Вася поднял ладонь:
— Пока обходимся. Есть источники.
— Ну так потребуется больше, если вы развернетесь на несколько стран.
— Все так, Фидель. И на этот счет есть у меня одна идейка. Как звали того парня, что сфотал Че на митинге?
— После взрыва «Кубра»?
— Да, с патлами и в берете.
— Альберто, мой личный фотограф.
— Права на фото принадлежат ему?
— Хочешь забрать их? Это слишком по-буржуазному, Chico!
— Почему же. Использование в социальных и революционных проектах — бесплатно, а кто собирается выпускать майки или значки на продажу — пусть отчисляют.
Фидель заржал:
— Да кто их будет покупать!
— Даже не сомневайся, — прихлопнул его по руке Вася, — я раскручу это дело.
— Ну смотри, Chico, я поговорю с Альберто. Еще просьбы есть?
И Вася, страдавший в рубашках-галстуках-костюмах попросил цивильной одежды. Самой простецкой — джинсы, куртка, мокасины. И получил от Фиделя аксессуары к костюму — часы «ролекс» и ручку «паркер».
— Бери-бери, советские чинуши оценят. А насчет одежды сделаем.
Перед самой отправкой Васю постигло дичайшее разочарование — он надеялся, что полетит через Париж, но нет, Аэрофлот уже запустил полеты на ИЛ-62 с промежуточной остановкой в Рабате. Это настолько выбило касика из колеи, что он буквально закапризничал и наотрез отказался лететь в костюме. Отправить в обычной одежде практически официального представителя Континентальной Революции никто не рискнул, но в голову Пинейро пришла спасительная идея.
И к трапу с шиком подвезли молодого парня в оливково-зеленой униформе с черно-красными ромбами команданте на плечах и рукой на перевязи.
Его передали на попечение экипажу, стюардесса довела до мягкого кресла, куда Вася плюхнулся и наконец-то выдохнул. Слева, от окна на него с любопытством посмотрели соседи — советские морские офицеры, капитан первого ранга и лейтенант.
Пока готовились ко взлету, Вася с ностальгией осматривал этот действительно новый самолет и те привычные в будущем мелочи, которых ему не хватало раньше — вентиляцию, кнопку вызова бортпроводника, местное освещение.
Мимо пару раз, проверяя наличие пассажиров, прошли улыбчивые девушки в голубой униформе, закончили все формальности и самолет вырулил на старт.
— Вы учиться или деловая поездка? — спросил лейтенант на неожиданно хорошем испанском.
— Скорее, деловая, — улыбнулся Вася. — Меня зовут Карлос Уанка, но обычно называют Уасья.
— Уасья? Это почти Вася! — расцвел каперанг после того, как ему перевели знакомство. — Вы кубинец?
— Ммм… Перуанец.
— Перу? — удивился лейтенант. — Хм… Команданте… Рука на перевязи… А вы, часом, не из тех перуанцев, кто воевал с Че Геварой в Боливии?
— А вы, часом, не из Аквариума? — вернул пас касик.
Все трое засмеялись.
— Смотри-ка, — шепнул лейтенанту каперанг. — Даже клички знает!
И тут же предложил, через переводчика:
— Ну что, по коньячку за знакомство?
До коньяка дело дошло позже, после взлета, когда стюардессы развозили напитки. На испанском с вкраплениями русских и английских слов трое обсуждали агрессивную политику империалистических стран и маоистского Китая, прославляя миролюбие Советского Союза. Вася аккуратно навел на «теорию домино» и дальнейших подвижек в Азии, но тут каперанг высказал свое «фе» Джону Фостеру Даллесу: