Из-под ветвей им навстречу вышел худой, как перезимовавшая лама, Катари, а за ним Чино, лихорадочно блестевший глазами за стеклами очков.
Глава 2
Крах перуанской герильи
Они орали, обнимались, прыгали, хлопали друг друга по спинам и хохотали, как безумные — откуда только взялись силы.
— Ты жив! Жив!!!
— Да черта со мной сделается!
Вдалеке, почти на грани слышимости, раздался выстрел, бойцы вздрогнули, но второго и третьего не последовало и стало ясно, что это не бой. Можно расслабится, обиходить раненых, искупаться, постирать истрепанные шмотки, но прежде всего отдыхать и спать. Бойцы Катари, стоявшие здесь лагерем уже несколько дней, приняли товарищей, как хозяева и уступили места под навесами — всех пришедших вырубило почти мгновенно.
Всех, кроме командиров.
Скальный выступ, занавешенный чудом уцелевшей плащ-палаткой, несколько пончо брошено на лежанку из молодых деревцев, на них — Катари, Чино, Негро.
— Где Эустакио?
— Стоит лагерем в дне пути отсюда, у него человек двадцать, — Катари шевелил палочкой угольки в сложенной из камней импровизированной жаровне, наполнявшей закуток дымным теплом.
— Почему не соединились?
— У него остались самые вымотанные и больные, дня три-четыре им надо отдохнуть. Ну и решили пока двумя лагерями, на всякий случай.
Уточнять, что это за случай, Вася не стал, и так понятно: если армия накроет один отряд, второй уцелеет и продолжит дело.
— Нам бы тоже не помешало привести себя в порядок, в первую очередь обувь.
Чино сообщил новости из большого мира, потом они, перебивая и торопясь, рассказывали все, что случилось после перехода границы, и намечали, где нанести первый удар.
Когда разговор уже затихал, три партизана притащили гуанако, убитого тем самым одиночным выстрелом. Одной туши красно-бурого цвета на полтораста человек маловато, но это как посмотреть — если две недели почти ничего не жрать, то, может, и много. Но главное, что у отряда появилась еда и что все снова вместе. Жаль только не полностью.
Назначенные поварами принялись за разделку, а Вася позволил себе глоток сингани, улегся, устроил винтовку поближе и выпал из жизни.
Утром повеселевшие бойцы раздербанили сваренную за ночь похлебку, раскидали дежурство и принялись приводить оружие и снаряжение в мало-мальский порядок. Командиры же опять собрались вместе.
— Смотри, у нас не все так плохо, — втолковывал Чино. — Да, мы потеряли почти пятьдесят человек, но нас осталось полторы сотни.
— Сто.
— Полторы, я уверен, что остальные соберутся. Вчера был связной, армия продолжает ловить нас у границы. Значит, там еще есть разрозненные группы.
— Все равно, надо считать, что сто, — упрямо возразил Вася. — Придут остальные — порадуемся, а пока так.
— Хорошо, пусть сто. Почти все, что мы тащили через границу, либо с нами, либо в тайниках.
— Предлагаешь идти обратно и собирать? Там армия.
— Не сразу. Для начала надо обустроится в районе, вот здесь, — Чино потыкал в карту.
Катари, Негро и Вася склонились над листом.
— Погоди, это же в стороне от оговоренного места!
— В оговоренном армейские патрули, — хмуро положил карандаш на карту Чино. — Я подозреваю, что место сдал кто-то из городского подполья. Поэтому и предлагаю новую базу.
— О ней кто-то еще знает?
— Когда готовили переход, упоминали в числе еще пяти-шести вариантов.
Считали, планировали, высылали дозоры и охотников на гуанако, понемногу отходили от тяжести перехода и втягивались в более привычный партизанский быт. Несколько раз Вася выбирался на верхушку скалы с биноклем и рассматривал окрестности плато — сплошь пуна, почти голые горы, поросшие мелким кустарником ярета. Только совсем вдалеке, в разрезе между двумя цепями гор, почти невидимые в дымке угадывались рукотворные террасы ближайшего айлью. Интересно, что там растет — картофель-папа или арракача? Все равно, надо идти в общины, без них в этих скудных горах не выжить.
На удивление, даже несмотря на вполне приличную погоду, над горами не кружили самолеты, и на второй день Вася скомандовал выдвижение. Шли четырьмя цепочками, с большими дистанциями, опасаясь внезапного появления авиации — тут не лес, спрятаться особо негде, разве что падать на землю и изображать кустики. Надо бы придумать накидку типа из маскировочной сетки, да и на голову ее накручивать. Как там эта штука у израильтян называется, мицефет?