– Мы здесь окоченеем раньше, чем нас начнут искать…
Вдруг далеко впереди вспыхнула маленькая искра и направилась в нашу сторону. Вика схватилась за мой рукав. По мере приближения искра разрасталась, обретая форму сферы, внутри которой плясал живой красный огонь. Казалось, что вдали кто-то идёт с круглым факелом, как бы старомодно это ни звучало. Но никого не было. Огненный шар висел в воздухе самостоятельно. Он замер в нескольких шагах от нас. Такой красивый, такой непонятный и такой… опасный. Разум просчитывал варианты (алкоголь, глюки, психоз…), а глаза продолжали заворожённо пялиться.
Спустя несколько минут за огненным шаром показался человек. Его голос разрезал гнетущую тишину как раскат грома. Мы вздрогнули, переглянулись, ни слова не поняли и уставились на мужчину. Он создавал грозное впечатление: прямая осанка, мощная коренастая фигура, широкие плечи, светлые волосы, сосредоточенное лицо и… сабля. Или меч. Или не знаю что, но ощущение сложилось прескверное. Корявые символы, лёгкое свечение, правда, на этот раз красноватое.
Я сжалась, тряхнула головой, пытаясь скрыться за густыми прядями каштановых волос. Дежавю?
Мужчина заговорил с нами на непонятном языке. Я знала только русский и через пень-колоду английский, Вика когда-то изучала азы французского. Но всё не то. По интонации, позе и пронзительно-холодному взгляду стоящего напротив человека сделала вывод, что настроен он враждебно. Я и так чувствовала себя гаже некуда. Страшно, холодно, жуткий мужик и странный светильник. Вика, очевидно, испытывала те же ощущения – ее трясло мелкой дрожью.
– П-п-пожалуйста, не убивайте нас… – заикаясь, пискнула подруга.
Мужчина нахмурился, произнёс какую-то тарабарщину и коряво взмахнул руками. Я ощутила секундное головокружение и ещё более крепкую хватку Вики.
– Земля? – спросил мужчина.
В смысле? Не поняла вопроса. Видимо, у этого с русским совсем плохо. Но на всякий случай взглянула под ноги – не земля, а замшелые булыжники.
– Цель прибытия? – прозвучал совершенно другой голос.
Я подняла глаза: за коренастой фигурой белобрысого стояла ещё одна. Долговязый мужчина с тёмной длинноволосой шевелюрой и пышными огненно-рыжими усами возник бесшумно. Секунду назад его не было…
– Какого …? – ругнулся усач.
– Откуда мне знать! Похоже, землянки.
Я лихорадочно соображала, но замёрзшее сознание активно рисовало картинки покрытых травой лесных хижин. Бред. Нет, надо как-то прояснить ситуацию.
– Простите… Вы не могли бы нам помочь? Мы не совсем понимаем, где находимся и… – начала было я, но усатый смерил нас недобрым взглядом и процедил:
– Бардак. Несогласованная транспортировка. Арс, какие-то они старые…
Чего? Кто старый? Это мы-то старые?! На себя бы посмотрели!
– Кто вы? Что…
Но мне снова не дали договорить:
– Не так быстро. Проверка.
Э-э-э. Я пребывала в каком-то ступоре. А мужики одновременно произнесли одно и то же, нам неведомое. Потом взмахнули руками: усач на Вику, а белобрысый – на меня.
Мерзко. Мне вдруг стало очень и очень мерзко. Будто догола раздели и осматривают, оценивают. Брр-р. Я невольно сделала движение рукой, пытаясь прикрыть грудь, и нащупала свою куртку. Нет, я всё же одета. Но почему так противно?
– Пох… – вдруг выдохнула Вика и нервно кашлянула.
Я удивлённо уставилась на подругу. Не поняла.
– П-похищение…
– М-м?
– Украли… Продаду-у-ут… – Подруга начала подвывать.
Я вздрогнула. Не из-за холода и страха, а потому что вдруг резко пропало ощущение липкой мерзости.
– У меня земля, – отрапортовал белобрысый.
– А у меня пустышка, – ответил ему усач. – Берём только одну.
– На орга-а-ны, – скулила Вика.
Что за бред? Куда берут? При чём тут земля? Чёртовы мужланы! Вика, блин, успокойся ты! Надо во всём разобраться. Я не знаю, из каких глубин моего подсознания вырвалось смелое:
– Прошу объяснить, что здесь происходит! – Я говорила строгим голосом медленно, с расстановкой. – Кто вы такие? Где мы находимся? По какому такому праву вы нас задерживаете? Мы свободные гражданки Российской империи…
Я собиралась сказать «Федерации», но под конец тирады нервы сдали. Белобрысый хмыкнул. А Вика вдруг бросила мою руку, отступила назад, прячась за меня, и истерично затараторила:
– Она не такая старая! Моложе меня на целых полгода! Берите её! У неё всё равно никого нет. Ни родителей, ни друзей. А я… Я беременна! Мне домой надо. А ей – нет! Её даже искать никто не будет! Отпусти-и-и-ите меня, пожалуйста-а-а… Я никому не скажу…
У меня дрогнули колени. Сначала стало очень жарко, затем холодно, к горлу подступил ком. Вика, родная моя, как же так? Как? Я оглянулась на подругу, одну-единственную…