Мой сотрудник со своей командой отправился в Сараево, где, несмотря на введение войск ООН, вновь начались бои. Одну из моих коллег я откомандировал в Мостар. Но не для съемок гибнувшего города: кроме нескольких домов на западной стороне, там уже нечего было разрушать. В Мостаре, при всем том, что вокруг колыхался огонь войны, были запланированы восстановительные работы под руководством одного немца. Инстинкт подсказывал мне, что добром это не кончится.
Сотрудника-новобранца я послал в журналистскую разведку на Кавказ. Собственные репортажи я наметил как первоочередной проект после бала. Несмотря на то что приходилось тратить время на редакционные совещания и решение внутренних проблем отдела, я мог сосредоточиться на разработке режиссерского сценария. Сколько потребуется камер? Где их установить? Кто будет осуществлять техническое руководство? Как определить оптимальное количество трансляционных машин? Сколько репортеров из отдела светской хроники можно задействовать без особого вреда? Кого интервьюировать в обязательном порядке? Какие подготовить музыкальные записи? Как организовать выезды? Телезрителям не понравится, если целый вечер они будут видеть только танцующих и болтающих. Когда на экране принцесса, отвечающая на вопросы журналиста, публика не прочь увидеть ее замок, прислугу, а главное, ее ванную. Очень кстати придутся свидетельства ее милосердия, заботы о детях, осиротевших во время войны, или о пушном зверье. Заморочек прибавляли указания из Парижа. С каждой неделей планируемый хронометраж сокращался ради рекламных пауз.
Один немецкий фабрикант, производитель напитков, якобы постоянный гость, купил себе долю во всех рекламных блоках. Да еще поставил условие: у него непременно должны взять интервью. Фирма носит его имя. Я уперся: «А вот этого делать не буду. Это разрушит наш имидж».
Но миллионы – аргумент более чем серьезный. Надо было придумать какой-то выход. Я посоветовался с Фредом. Он меня высмеял. А потом сказал: «Все очень просто. Вы приглашаете в его ложу какого-нибудь путного собеседника, а во время интервью из вежливости упоминаете этого хмыря, сидящего рядом».
Идея мне понравилась. Я позвонил президенту Союза промышленников. Ему польстило, что, несмотря на ожидаемое присутствие столь видных иностранных персон, мы собираемся взять у него интервью. А фабрикант, в свою очередь, был благодарен нам за повышение статуса: как-никак на его фоне в кадре будут мелькать высшие промышленные боссы.
Особое внимание я должен был уделить европейскому контексту. Не хватало важных фигур из Скандинавских стран и Великобритании. Принц Уэльский ответил отказом. Но Фред и тут подсказал хорошую мысль: «Если не разговорить лорда Дарлингтона, то сгодится и его дворецкий, мистер Стивенс».
А кто был мистером Стивенсом королевского дома? Диана Спенсер? Сара Фергюсон? Или принцесса Маргарет? Выяснилось, что все они уже были на балу в Опере, и до сего дня их мучают, прямо-таки терзают воспоминания о нем.
Мишель Ребуассон изначально исходил из того, что у нас в процессе работы не будет недостатка в сотрудниках, если слить мой отдел с отделом светской хроники. Вскоре он понял свою ошибку. Только для того, чтобы интервью звучали как живая речь, требовались переводчики, специалисты по восьми языкам. Иначе вся текстовая часть передач будет набором стандартных английских фраз: «It's nice», «It's a great event», «A wonderful house», «I like music and waltz»[44] и прочей дребедени.
Без этого словесного мусора, конечно, не обойтись, но его количество можно уменьшить умело поставленными вопросами. А для этого мне были нужны не только опытные переводчики, но и толковые репортеры. Я стал набирать персонал из других отделов. Из спортивного главным образом – операторов и техников. Они лучше других знали технические проблемы трансляции столь масштабного мероприятия. К микрофонам я их подпускать не собирался.
Отдел экономической политики должен был позаботиться прежде всего о качественных интервью с политическими лидерами. Я уже включил в сценарий соответствующих журналистов, поскольку в одиночку мне бы не выдержать бесконечной борьбы с пресс-секретарями обоих наших главных персон. Даже то, что они наконец вымучили общий протокол, отнюдь не означало моего избавления от их непрошеного участия. Начались яростные препирательства из-за того, какое из событий, предусмотренных протоколом, надо снимать: краткую беседу бундесканцлера с французским министром иностранных дел или – бундеспрезидента с принцем Кувейта. И то и другое было назначено на один и тот же час и одну и ту же минуту. А тут еще стали проявлять активность пресс-секретари министров, озабоченные – правда, в разумных пределах – тем, чтобы операторы не оставили без внимания лица их патронов. Исключение составляла дама, занимавшая кресло министра по делам семьи. Она лишь высказала скромное желание заполучить в свою ложу супругу американского президента. Поскольку ей самой заявлять об этом не позволял статус, вся надежда возлагалась почему-то на нас.
44
«Просто великолепно», «Это великое событие», «Дивное здание», «Я люблю музыку и вальс»